Кевин заказал шампанское, но Нили едва пригубила свой бокал. Энн разглядывала публику и думала о новом рекламном клипе, который ей предстояло снимать завтра. Было уже поздно, и у нее не осталось никаких сомнений, что концерт в «Персидском зале» вовремя не начнется. Значит, завтра ей понадобятся «идиотички» – так телевизионщики называли листы бумаги c крупно написанным текстом, которые ассистент держал рядом c телекамерой.

Она посмотрела на людей, толпящихся у двери. На премьерах никогда ничего не менялось: все та же нетерпеливая публика, ожидающая, когда подведут к столику, сующая свернутые трубочкой купюры за более удобные места, та же взмыленная, суетливая обслуга, протискивающая запасные столики прямо к эстраде, игнорируя протесты сидящих за соседними столиками, за которыми становилось уже не так хорошо видно сцену. Люди, сидевшие вначале у самой эстрады, оказывались теперь на три ряда дальше. Пятачок для танцев сделался совсем микроскопическим. И когда уже казалось, что больше в зал нельзя втиснуться ни одному человеку, Энн увидела, что официант пропихивает к эстраде еще один столик размером c блюдце и ставит его прямо напротив их столика.

В сопровождении стройного юноши появилась Хелен. Юноша был одним из танцоров кордебалета в ее мюзикле. Он был женственно красив и по простоте душевной страшно гордился тем, что оказался в центре внимания. Для Хелен определенно не составляло секрета, какие отношения связывают ее кавалера c «соседом по комнате», однако роль кавалера юноша исполнял безукоризненно. Он держал Хелен за руку, благоговейно выслушивал все, что она говорила, смеялся в нужных местах, прямо-таки таял, когда Хелен представляла его огромному множеству людей, поворачиваясь к соседним столикам и громко окликая знакомых. На призывный рык Хелен покорно явился метрдотель. Зычный голос Хелен разносился по всему залу:

– Мне известно, что у вас тут пижонское заведение и, пока идет представление, выпивки не дают. Поэтому организуй нам, пока не поздно, несколько бутылочек винца!

Наконец убрали лишний свет, и конферансье представил публике Франко Салла. Это был сильный певец, особенно хороши были в его исполнении итальянские песенки. Публика, знакомая c отзывами на его выступления в других городах, приняла его как звезду. Его заставили несколько раз спеть на бис. Затем, после благодарственной речи, прозвучавшей особенно очаровательно из-за акцента, он торжественно обратился к залу и c благоговейным видом представил «колосса музыкальной комедии, королеву из королев, великую актрису, немеркнущую звезду нескольких десятилетий… Хелен Лоусон!»