– Все будет хорошо, – повторял режиссер.

– Нет-нет! Я не буду выступать!

– Нили, ты должна, – настаивала Энн. – За эфир заплачено… концерт пойдет через час.

– Я не могу! – всхлипывала Нили.

– Значит, вы никогда больше не будете работать, – вдруг отрезал режиссер.

– Очень надо! Да я в жизни в телестудию ни ногой!

– Вы не поняли. Вы не будете работать нигде – ни на сцене, ни в кино, – спокойно сказал режиссер.

– И кто ж так решил?

– Профсоюз актеров. Если вы таким образом отказываетесь от участия в представлении, вы нарушаете контракт. Этим правилам подчиняются все союзы – профсоюз актеров, гильдия.

– А что будет, если я прямо сейчас вот упаду и умру?

Режиссер холодно улыбнулся:

– К моему величайшему сожалению, это маловероятно.

– А вы не могли бы объявить, что у меня острый приступ ларингита? – взмолилась она.

– Нили, – вздохнул режиссер, – врач телестудии потребует осмотреть вас. Студия – пайщик всех рекламных передач, и они вбухали в ваш бенефис кучу денег. В общем, так: в вашем распоряжении час – постарайтесь совсем не думать о концерте, идите в грим-уборную и расслабьтесь.

Нили пошла в свою уборную. Она немедленно позвонила и связалась c коридорным в ее отеле. Он прибыл через десять минут. Она передала ему двадцать долларов, а он ей – небольшую бутылочку. Нили внимательно посмотрела на пузырек.

– Красненькие мои куколки, – тихо сказала она. – Ради бога, сделайте свое дело. В вас вся моя надежда. Даже спиртным вам помочь не могу – а то скажут, что я была пьяна. – Она быстро проглотила шесть пилюль. – Давайте, деточки, давайте, – ворковала она, улегшись на диван. – Давайте, действуйте… Я ничего не ела. На голодный желудок вы, малютки, работаете быстро.

Через десять минут она почувствовала знакомое головокружение. Она дала этому ощущению пройти: этого недостаточно – ее сумеют отпоить черным кофе. Она, пошатываясь, подошла к раковине и приняла еще две.

– Давайте, куколки, пусть Нили вырубится, пусть Нили заболеет.

Она слышала приглушенный шум публики, заполняющей зал, музыкантов, настраивающих инструменты. Она быстро заглотила еще две. Она смутно услышала, что кто-то зовет ее по имени, но она уже плыла… далеко-далеко…