Пришлось пустить в эфир запись старого концерта. Студия объявила, что по техническим причинам бенефис Нили О’Хара в эфир не выйдет. Кевин не стал подавать на Нили в суд, но студия подала. Они заявили, что Нили была для них первой пробой – в новом сезоне запланированы телебенефисы многих знаменитостей, и, если Нили легко отделается, можно смело ожидать и других провалов. Нили запретили работать в течение года – в кино, на сцене, на телевидении и в ночных клубах.

Поначалу Нили было на это наплевать. Она вернулась в Калифорнию и зажила отшельницей возле своего бассейна. В газетах и театральных бюллетенях ругали ее беспощадно. Ее называли неуправляемой, кое-кто намекал, что она пьянствует. Все единогласно объявили, что ее артистической карьере пришел конец.

Иногда она целыми днями напролет не вылезала из постели, пока экономка почти силком не вытягивала ее к бассейну. Иногда она посреди ночи вскакивала в автомобиль и мчалась к какому-нибудь бару. Там она стояла у стойки, повязав голову платком, без всякой косметики, неузнаваемая, безвестная, прихлебывала пиво, счастливая тем, что может спокойно быть среди людей. Ей было все равно: денег у нее хватало, год пересидеть она могла без проблем. Потом все это забудется, она снова придет в форму и, может быть, выступит на Бродвее. Это было бы занятно. Она им всем еще покажет! Пока же она может есть, чего душа пожелает… и пить. И всегда под рукой чудесные желтые и красные куколки – а теперь еще и новые появились, c синей полоской!

Поведение Нили совсем выбило Энн из колеи. Первым ее побуждением было броситься вслед за Нили в Калифорнию. Нили была не в том состоянии, чтобы ее можно было оставить одну. Но нельзя же бросить свои собственные дела на телевидении… да и перед Кевином у нее были определенные обязательства. Энн чувствовала личную вину за тот номер, который выкинула Нили и который влетел в копеечку. Кевину пришлось заплатить за эфирное время, за рекламу, за оркестр, за сверхурочные – и он даже не мог компенсировать все это хорошей программой.

Но шли недели, и ее беспокойство за Нили притупилось. Каждый день работы в живом эфире требовал большой отдачи. Стали делать новые пробы в цвете, и по временам жар от осветительных приборов делался просто невыносим. И все же Энн никогда не приходило в голову уйти c телевидения – никакая другая работа ее особенно не привлекала.

Иногда в газеты попадали кое-какие сведения о Нили – иногда достоверные, чаще по слухам. Казалось, все сходились во мнении, что Нили занялась намеренным самоистреблением. И все же образ нервной, измученной Нили не укладывался в сознании Энн – она так хорошо помнила девчонку c горящими глазами, которая жила когда-то на Пятьдесят второй улице, прямо под Энн. В конце концов этот призрак, созданный Голливудом, исчезнет и настоящая Нили возвратится.