– Ни за что! Мы будем помнить, что сказано в Писании: какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. Лишь проявим дружеское участие.

– Предупреждаю, участия может быть мало. А если однажды тебя попросят о более жарком чувстве, сильном, крепком? Сумеешь ли преподнести столь щедрый дар?

Каролина разволновалась, едва не заплакала.

– Успокойся, Лина, – мягко промолвил Мур. – Не имея на то прав, я не стану волновать твое сердце ни сегодня, ни потом. Не смотри так, будто готова убежать. Обещаю, более никаких намеков, давай продолжим нашу беседу. Не дрожи, посмотри на меня. Видишь, до чего я бледен, мрачен и угрюм – прямо-таки призрак во плоти, но не страшный, а скорее жалкий.

Каролина смущенно подняла голову.

– Ты и сейчас кажешься весьма грозным, – пробормотала она.

– Продолжим разговор о Шерли. Думаешь, она все-таки выйдет замуж?

– Она влюблена.

– Разве что в свои собственные мечты. Очередной вздор!

– Шерли любит искренне, всем сердцем!

– Это она говорит?

– Во всяком случае, не прямо: «мол, я люблю этого мужчину.

– Так я и думал.

– Однако Шерли не сумела скрыть своих чувств. Об одном человеке она говорила чересчур пылко, даже голос ее выдавал. Вызнав про тебя, я решила спросить, что она думает о другом мужчине, насчет которого у меня тоже имелись кое-какие догадки. Я едва ли не силой вытянула из нее ответ: теребила ее, щипала, когда она пыталась отделаться своими обычными ехидными отговорками, – и, наконец, она заговорила. Даже по голосу стало понятно: Шерли говорила чуть слышно, но с такой страстью, с такой нежностью! То была не исповедь, до открытого признания Шерли никогда не снизойдет. Однако я не сомневаюсь, что счастье этого мужчины ей дороже жизни.

– Кто же он?

– Я назвала его имя – а она не стала ни отнекиваться, ни признаваться. Только посмотрела на меня, а глаза у нее засияли. И все прояснилось. О, как же я ликовала!

– Ликовала… как можно? Хочешь сказать, самой тебе чужды подобные слабости?

– Ладно я, но Шерли – и вдруг порабощена! Львица нашла укротителя. Она может и дальше править миром, однако над собой уже не властна.

– Итак, ты рада, что это прекрасное величественное создание угодило в ту же западню, что и ты?

– Еще как рада! Роберт, ты абсолютно прав!