— Я дам тебе любые гарантии.

Его голос дрожит. Как будто ему страшно.

Она судорожно отворачивает голову, когда Карелин все-таки окружает ее тело.

Ноги вжимают ее глубже в ящики под раковиной. Руки урывают прикосновения к ее плечам, локтям и волосами.

Дыхание, опьяневшее свободой, льнет к ее лицу.

— Не касайся меня, — шепчет она сокрушенно. Только словами может попытаться остановить это. Ее тело слушаться не станет. Слава богу, хоть какая-то ее часть парализована от прошлого переживания боли.

— Не могу, — даже в темноте он пытается заглянуть Кире в глаза, — я не могу. Я не могу жить без тебя.

— Ты приучил уже нас жить так. Я не могу… я не могу, чтобы ты касался меня. Мне нечем дышать.

Прислоняя лоб к ее виску, Роман покачивает головой.

— Я дам любые гарантии. Прости меня. Кира, прости меня. — Он выдыхает ей сначала в щеку, а потом прямо в губы. И она невольно вдыхает в тот же момент, забирая его воздух себе. — Прости меня за то, что я никогда не смогу тебя отпустить.

Кира отворачивает лицо снова, но рукой хватается за толстовку у его горла.

— Я не могу хотеть что-то, — говорит она потерянно. — Мы не подходим друг другу. Это и впрямь было ошибкой. Зачем ты стрелял в себя? Как… как мне жить с этим?

Он качает и качает головой, и каждое движение заставляет Киру поворачиваться следом.

— Когда закончится все, мы уедем, если захочешь. На вообще. Навсегда.

— Ты… я непригодна тебе здесь, значит? — задушено прорывается, кажется, прямо из легких. — Ты спрятать хочешь это все. Поэтому и бросил.

Цепляет он ее лицо пальцами яростно, но не больно. Насильно удерживает прямо. Тремор застывает у нее на подбородке и растворяется в его выдохе.

От жгучего холода внутри Кира теряет мотивацию сопротивляться.

— Блядь, о чем ты думаешь вообще? Да, я хочу спрятать тебя. От уродства и грязи. Моей. Не было никакой ошибки. Между нами. Пр-прикоснись ко мне. Ну посмотри на меня.

Она мычит, увиливая, и кусает губы до боли. Он гладит и гладит по волосам, как одержимый. Не отстраняясь от лица напротив ни на миллиметр. Упираясь лбом в переносицу.

— Ты говоришь, что будто тебя не существует. Но только ты и существуешь. Только ты вообще. Завтра все решится, потому что… неделя была очень долгой.