Будет топать до Киры пешком. Вообще вызовет вертолет на хуй куда-то поблизости, — теперь-то точно безопасно, — но надо искать машину сначала. Учитывая, как все пакуются, ему останется только джип с мозгами Кирилла на стекле. А это совсем не то, чем он хотел бы ее впечатлять.

Насмотрелась на его реальность сегодня вдоль и поперек. Сбегать вроде не собирается, и про женитьбу нормально говорила.

Какая бы боевая не казалась, ранимая и хрупкая внутри, как перышко. Он знает, что много говорит — самому стыдно от того, что словами иногда вываливает кипятком на нее — но, видит бог, это он еще включает фильтр.

Блядь, он привел ее в дом, а там был Кирилл. Обошлось-то обошлось, но пощады самому себе давать нельзя. Она бросить его должна и какая свадьба вообще?

Только Карелин уже все.

Сверхспособностей у него не обнаружилось, сюрприз.

Не отпустит уже никак и никуда и никогда. Говорил ей в начале, что не ставит цель спать с ней любой ценой. Лгал, не знаючи. И сдержаться не мог, и ставил цель. И спать, и есть, и все-все вместе. Боевая такая, и вообще… Не хватает красноречия на нее.

Просто думал, что никак не удержит ее. Что насмотрется она и поймет. Распознает все уродство.

Но она, хоть и закрывается, погружается на глубину вместе с ним.

Хмурый Кулак находит его, предлагая свои сигареты.

Зимнее солнце омерзительно откровенно подсвечивает вакханалию на складском дворе. Несколько машин еще тушат.

Дымится железо, а рядом трупы складывают.

— Дай тачку, — говорит Карелин. — Какую-нибудь.

— У Игната спрошу, если есть, дам.

Выясняется, что свободных машин нет. Карелин жалеет, что не выпил больше водки. В сон не клонит, но только пока. Часа три есть. Как раз вертолет пригонят в это время, но до посадочного круга ехать полчаса. На чем-то.

— Если вопрос по аэропорту еще не решенный, давай сейчас решать, — басами заводит Кулак, щурясь на солнце. — Мой прокол.

И мой прокол, думает Карелин. Тачка не бронированная у них, и он Киру посадил рядом. Хотя Лешей еще две недели тому назад стал предупреждать.

— Если до такой степени был нерешенный, я б тобой раньше занялся. Ну, объяснялись вчера. Будешь мой должник.

Кулак смотрит на него из-подо лба, и черные глаза столь недовольные и яростные, что тянет даже на ржач. Злой он всегда, жесть.

— Одолжение. Одно. И если бы я поставил задачку твою башку каменную прострелить, то попали бы.