Он пытается войти в нее и надышаться ее лицом одновременно. Кровь кипятком мчит по жилам, когда она протестующе мычит.

— Подожди… Рома, подожди.

Кира смотрит на него, глазами мягкими, испуганными. Он вспоминает кто такой этот Рома — это он сам, оказывается.

— Конечно, — вырывается у него, как из глотки, заваленным сердцем. — Конечно. Что такое, милая.

Она как будто пытается отодвинуться, и его рука — быстрее мыслей. Блокирует все ее шансы. Он снова засасывает сладость ее изгибов у предплечья. Пускай все губы сгорят, сам себя уже не потушишь.

— Что такое, — шепчет он куда дотягивается. — Скажи мне.

Теперь прижимается к нему, и дрожью, этой своей волнительной дрожью, хлещет по обнаженной плоти его сердца кнутом. Удар и рассекает, удар и рассекает…

— Рома, — трусится как листок на ветру, и теперь еще и глаза прячет, — Рома… Я… Прости меня. Давай я лучше….

Она или разворачивается или нагибается, а может — одновременно… Но накрывающую его разбухший член ладонь Роман цепляет на запястье. Она явно пытается наклониться к головке. Его уже самого трясет. Как по дороге из сплошных камней.

— Нет, — рокочет он и запястье дергает. — Что это еще такое. Зачем ты. Хочу тебя. Тебя, тебя, тебя. Чтобы до упора. Милая моя…

Вдохи и выдохи он опять у нее ворует. Его, как ничтожную песчинку, несет лавиной, а под лавинами не выживают.

— Ты можешь все мне рассказать, ты можешь все, ты знаешь?

Она, слава богу, внимательно слушает и глаз не отводит. Не отворачивается. Но дрожит-дрожит на нем. В ее темных глазах плещутся мириады переживаний, и он пропитывается каждым из них. Неважно, что подсчитать невозможно, он пропитается всем. Она его уже всего слопала и не заметила, в ему остается лишь беспомощно барахтаться…

— Все-все-все, — шепчет он, — можешь рассказать. Что такое? Болит что-то? Не… хочешь меня… сейчас?

Тремором его поводит из сторону в сторону, плечом от одного сидения из кожзама до другого, но он выдавливает слова из себя комками.

— Мне страшно, — хватается пальцами она за его грудину, — мне… страшно.

Глава 45

Глава 45

Они смотрят друг в друга бесконечно. Десятки, а может сотни взмахов ресниц.

— Чего… страшно? — отмирает Карелин первым..