— Не терзай душу, Дарья и так тошно.

— Не бойся — я еще не сдалась.

— Терпи — не теряй духа. Будем живы — не помрем.

— Впереди горят огни! — закричал кто-то.

Все оживились, поискали глазами неведомое село, но ничего не увидели.

— Не томи душу дьявол!

Немного позже:

— Собаки лают! Слышите?

— Откуда тут быть собакам, если на всем протяжении реки деревень нет.

Возникла таинственная тишина. Сибирская река стала безмолвной и глухой. Ни дымка, ни людей на ней не виделось. Скалы сошлись совсем близко. Сосны и ели выглядели на фоне ночного неба острыми пиками. За каждым изгибом реки берега становились дикими и недоступными. Под ледовым панцирем, разъяренным зверем рычала горная река.

Неожиданно колонна остановилась. В лицо пахнуло сырым холодом. И тут же донесся явственный шум на перепаде. Впереди люто гремел древний порог. Это река билась об острые камни, собирая пену и буруны. Сосны на скалах злобно зашушукались.

Авангард, обнаружив на льду холодную воду, начал искать проход.

— Вода преградила путь — не пройти дальше, — доложили они.

— Нам дороги обратно нет — ищите путь вперед, — ответило командование.

Авангард исследует сжатую скалами реку, докладывает командованию и получает приказ продолжить движение. Колонна растягивается, промежутки между санями увеличиваются. Но многие не могут даже стронуться с места. Потому что полозья саней примерзли ко льду.

В таком же положении оказались и Перелыгины. Казак дергал вожжи, кричал, свистел, но конь никак не мог стронуть сани с места. Ноги скользили, вязли в мокром снегу. Заиндевелый конь стоял, понуро опустив голову. Перелыгин, битый час отбивал лед вокруг саней. Наконец конь, выгибаясь всем телом, с ходу рванул, и сани сдвинулись с места.

— Я валенки промочил, — сказал Платон запрыгнув в сани.

— Я разрежу старый шерстяной платок, и ты обернешь им ноги, — предложила Дарья.

— Давай, а то замерзнут.

Девушка достала из баула платок и разрезала пополам. Платон снял валенки и обернул сухими полотнами ноги.