– Да, Конча. Это я, Пабло.

И вот тогда, держа его руки в своих, она расплакалась. Женщина покачивала головой из стороны в сторону, не веря в происходящее.

Они просидели так целый час. В кафе никто не заглядывал – было «мертвое» время.

Наконец супруги поднялись, и Конча отвела мужа в их спальню. Пабло неловко опустился на край кровати слева. Его половина так долго пустовала. Жена помогла ему раздеться, стянув потрепанную одежду, висевшую на нем мешком, и постаралась скрыть оторопь, которая ее взяла при виде исхудавшего тела. Оно изменилось до неузнаваемости. Она отвернула покрывало и помогла мужу устроиться в постели. Непривычная прохлада простыней пробрала его до костей. Конча тоже забралась в кровать и обняла мужа, делясь с ним теплом своего тела, пока ему не стало почти жарко. Так они и спали, долго-долго, переплетясь худенькими телами, как две ветви одной лозы. В кафе внизу заходили и выходили люди, озадаченные и немного обеспокоенные отсутствием Кончи.

Об Антонио и Мерседес Пабло спросил, только когда проснулся. Конче, которая страшилась этого момента, пришлось сказать все, что ей было известно: Антонио сейчас в тюрьме, а от Мерседес ни слуху ни духу.

В тот же самый день они попытались сообразить, почему Пабло все-таки освободили. Вот так, ни с того ни с сего. Однажды вечером после очередного зачитывания списка смертников его отозвали в сторону и сообщили, что завтра он тоже покинет стены тюрьмы. «Что за жуткая шутка?» – гадал он, а сердце его заходилось от смертельного ужаса. Он не осмелился задать вопросов, опасаясь, что любые слова с его стороны могут поставить помилование под угрозу.

Получив справку об освобождении, он направился обратно в Гранаду. Добирался частью на попутных грузовиках, частью пешком. Дорога заняла три дня. И все это время он ломал голову: почему именно он?

– Эльвира, – сказала Конча. – Думаю, тут не обошлось без нее.

– Эльвира?

– Эльвира Дельгадо. Ты должен ее помнить. Жена матадора. – Конча замялась.

Пабло, похоже, многое забыл: не помнил столько подробностей из своей жизни до ареста! За последние сутки она не раз замечала отсутствующий вид мужа, и это ее встревожило. Казалось, будто какая-то его часть так и осталась в тюремной камере и в Гранаду он вернулся не весь.

Конча невозмутимо продолжила:

– Она была любовницей Игнасио. Наверное, воспользовалась своим влиянием и убедила мужа походатайствовать за тебя. Никакого другого объяснения найти не могу.

Ее муж, по-видимому, задумался. Пабло совершенно не помнил женщину, про которую говорила Конча.