Но вот глаза Ретта снова остановились на Скарлетт, и уже холодным беспечным голосом он произнес:

– Значит, ее не стало. Ну что же, ты довольна?

– Как ты можешь так говорить! – возмутилась Скарлетт, и от обиды у нее выступили слезы. – Сам знаешь, как я любила ее!

– Нет, я не могу сказать, что знаю. Это крайне странно, но делает тебе честь, учитывая твою страсть к белой швали. Наконец-то ты смогла оценить ее.

– Что ты несешь? Конечно, я всегда ее ценила! Ты – нет. Я знала ее лучше, чем ты! Не тебе судить о ней… как хорошо она всегда…

– Не мне? Возможно.

– Она думала о людях, а о себе – в последнюю очередь… Знаешь, ее последние слова были о тебе.

Ретт с неподдельным интересом повернулся к жене и быстро спросил:

– Что она сказала?

– О, Ретт, скажу потом.

– Скажи сейчас.

Его голос прозвучал ровно, но он взял руку Скарлетт и сильно сдавил. Она не хотела отвечать, собираясь повести разговор о своей любви, но Ретт не отпускал ее руку.

– Она сказала… она сказала… «Будь добра к капитану Батлеру. Он очень любит тебя».

Ретт пристально посмотрел на нее и, разжав пальцы, опустил глаза. Его темное лицо снова стало непроницаемым. Внезапно он встал, подошел к окну и, раздвинув шторы, уставился вдаль, как бы пытаясь что-то различить в непроницаемом тумане, потом, не поворачивая головы, спросил:

– Что еще она сказала?

– Просила смотреть за маленьким Бо, и я пообещала, что буду смотреть за ним, как за родным сыном.

– Больше ничего?

– Она сказала… Эшли… Она также просила меня смотреть за Эшли.

Ретт задумался и затем тихо рассмеялся:

– Очень удобно – получить разрешение от первой жены, разве не так?