Ригель не мог этого сделать — бросить семью, снова стать сиротой… Ригель знал, что мальчики, отправленные обратно, не остаются в Склепе. Их считают проблемными и отправляют в другие учреждения. И в ближайшие годы я не узнала бы, куда его перевели, это конфиденциальная информация. Может, я бы вообще никогда его не нашла.

Почему? Почему ты мне ничего не сказал?

— Мистер и миссис Миллиган, благодарю вас за доверие к нашему учреждению, — сказал доктор Робертсон, — однако… должен быть с вами честен. Состояние Ригеля критическое. У него серьезная черепно-мозговая травма, и мальчик близок к тому, что называется комой третьей степени, то есть глубокой комой. А сейчас… — Он замялся, подбирая слова. — Ожидать, что наступит регресс, пока не приходится. Возможно, если бы он был здоровым молодым человеком, клиническая картина внушала бы оптимизм, но на фоне его основного заболевания… — Заболевания? — прохрипела я еле слышно. — Какого заболевания?

Глаза Анны расширились, она повернулась ко мне и… ничего не ответила. Она молчала, потупив глаза, а доктор смотрел на меня так строго, как будто я спросила про диагноз совершенно постороннего мне человека.

— Ригель страдает от редкого заболевания, — наконец сказал доктор Робертсон. — Это нейропатическое расстройство, которое проявляется в приступах мучительной боли чаще всего в висках и глазах из-за компрессии тройничного нерва. Он родился с этим, но со временем как-то научился жить с болью… К сожалению, вылечить такое заболевание трудно, но болеутоляющие препараты облегчают состояние и с годами могут даже способствовать снижению количества приступов.

Секундная стрелка бежала на запястье у доктора, отмеряя ход времени, а меня не было. Меня там больше не было, в этой палате. Я была за пределами реальности.

Душа замкнулась, онемела, мои глаза медленно скользили по Анне. Она как будто распалась на части, взорвалась под моим взглядом.

— Прости, Ника! — Анна снова заплакала. — Мне очень жаль. Он… он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о его боли и заставил нас с Норманом пообещать ему, что об этом никто не узнает. В первый же день, как вы к нам переехали, заставил поклясться. Мы узнали от миссис Фридж, а Ригель не хотел, чтобы еще кто-нибудь, кроме нас, был в курсе. — Всхлипывая, Анна закрыла

лицо руками. — Я не могла сказать ему «нет»… Я не могла… Прости…

Нет! Меня сотрясал оглушительный рев. Все это неправда, мне снится кошмар.

— Когда ты нашла Ригеля на полу в ту ночь, я до смерти испугалась. Подумала, что у него случился приступ и он потерял сознание. Нет!