– Не хочу говорить про колледж, – сказала Мара, и Кейт решила не давить.
Разговор плавно перетек на другие темы. Они болтали целый час. Но не об
– Мне дали главную роль в летней пьесе, – сообщила Мара через некоторое время. – Я не хотела пробоваться, потому что ты болеешь, но папа уговорил.
– Я очень рада. Уверена, ты великолепно сыграешь.
Мара завела длинный монолог о пьесе, о костюмах, о своей роли.
– Так хочу, чтобы ты посмотрела. – Поняв, что именно она ляпнула, какую тему затронула ненароком, Мара глянула на Кейт расширившимися от ужаса глазами. Она соскочила с кровати, явно желая как можно скорее перевести разговор в другое русло. – Прости.
Кейт, протянув руку, погладила ее по щеке.
– Ничего страшного. Я приду.
Мара молча смотрела на нее. Одному Богу известно, сможет ли она выполнить свое обещание – обе они знали это.
– Помнишь, как-то в детстве Эшли перестала со мной дружить, а я не понимала почему?
– Конечно.
– Ты меня тогда повезла обедать, как будто мы подруги.
Кейт с трудом сглотнула, ощущая в горле слезную горечь.
– Мы всегда были подругами, Мара. Даже когда сами не понимали этого.
– Я люблю тебя, мам.
– А я люблю тебя.
Мара утерла глаза и выбежала прочь из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
Мгновение спустя, так быстро, что Кейт даже не успела вытереть слезы, дверь распахнулась снова и раздался голос Талли:
– У меня есть план.