В этот момент мимо проходил Лу.

– Боже всемилостивый, еще одна вечеринка! – застонал он, хватаясь за виски.

– Синьора… – Эйдан отважился заговорить с ней только после обеда.

– С чего вдруг такое формальное обращение? Раньше ты называл меня Норой.

– Ну да…

– Ну да – что?

– Как прошла твоя вчерашняя встреча?

Она помолчала.

– Весьма интересно. И хотя она проходила в ресторане, мне, в отличие от большинства наших учеников, удалось остаться трезвой. Я еще удивляюсь, как бедный папа не задохнулся в своем кресле от перегара, которым несло от нашей группы.

Эйдан улыбнулся:

– А я пошел в бар и «утолил своя печали».

– Что же это за печали?

– Главная из них заключается в том, что ты не слышала мою лекцию.

Синьора просияла и сунула руку в свою объемистую сумку.

– Еще как слышала! – сказала она, продемонстрировав диктофон. – Посмотри, какой подарок сделала мне Констанс. Я прослушала всю твою лекцию – от первого до последнего слова. Она была великолепна, Эйдан! А как они аплодировали тебе под конец! Ты говорил так образно, что я словно видела все своими глазами. Знаешь, когда у нас выдастся пара свободных часов, я вернусь туда, чтобы еще раз прослушать пленку, глядя на то, о чем ты рассказывал.

– Зачем слушать пленку! Я с удовольствием повторю лекцию персонально для тебя.

– Нет, Эйдан, не надо, это нечестно. Ты заставляешь меня думать о том, о чем думать не надо. Например, о том, что тебе… ну… небезразлична и я, и мое будущее.

– Бог мой, Нора, ты же знаешь, что так оно и есть!

– Да, мне кажется, мы уже год как увлечены друг другом, но это же неправильно, из этого ничего не выйдет! Ты живешь со своей семьей, женой…