Она представила себе Джека, сидящего в «Судоверфи» в темноте и в полном одиночестве. Она вспомнила, как убеждала его пойти в клуб. Тогда она сказала, что ей нужны острые ощущения, что ответы на самые важные вопросы жизни уже даны, что она во всем разобралась – разобралась в себе, – и ей нужна небольшая доза таинственности.

Какая глупость, подумала она теперь, какой бред. Нет, она еще не разобралась в себе. Она даже не начинала. И, может быть, этим и объясняется разочарованность, настигшая ее в среднем возрасте, когда она оказалась в самом низу U-образной кривой: может быть, именно столько времени требуется, чтобы понять, каким сложным и заковыристым образом ты обманываешь сам себя.

Она встала, взяла свою сумочку и спросила коллег, не против ли они присмотреть за Тоби часок-другой. Выходя из офиса, она остановилась у дивана, где он играл в «Майнкрафт».

– Тоби? Я отлучусь ненадолго.

– Ага, – сказал он, глядя на экран.

– Все будет хорошо?

– Ага.

Какое-то время она смотрела на него: немигающие глаза, отсутствующее выражение лица – было очень трудно привлечь его внимание, когда он в таком состоянии.

– Пока, – сказала она, но никакой реакции не последовало. И тогда она добавила: – Не забудьте подписаться.

Это сработало. Он поднял на нее взгляд, радостно улыбаясь.

– Не забудьте подписаться!

– Я скоро вернусь, – пообещала она и послала ему воздушный поцелуй.

– Мам, – окликнул ее он, когда она уже выходила за дверь. – Что лучше? Алмазы или незерит?

– Это я знаю. Незерит лучше.

– Правильно.

– Он прочнее. И не горит.

– Он может даже плавать в лаве, – сказал Тоби.

Она улыбнулась ему, своему чудесному маленькому мальчику. Помахала на прощание. Вышла на улицу и зашагала к своей машине, думая, что, возможно, эта игра не врет. Алмаз, конечно, самый прочный материал на свете, но иногда выдуманные вещи бывают еще прочнее.

Она открывала дверцу, когда сзади вдруг послышалось: