Мы поднимаемся всё выше. Остров уменьшается под нами, превращаясь в тёмное пятно посреди бескрайней синевы океана. Я должен чувствовать облегчение, но вместо этого что-то внутри меня сжимается. Сначала это просто дискомфорт – лёгкое покалывание в кончиках пальцев, едва заметная тяжесть в груди.

– Мы справились, – шепчу я Авроре, но голос предательски дрожит.

Она поднимает на меня глаза: я вижу два колдовских омута, полных надежды и доверия. Я улыбаюсь ей, но улыбка застывает на губах, когда первая волна боли прошивает моё тело.

Боль ослепляющая. Все равно что кол забивают в сердце.

Это приходит внезапно – острый спазм, будто тысячи раскалённых игл вонзаются под кожу. Я сжимаю зубы, чтобы не закричать, но не могу сдержать судорожный вздох.

– Кэллум? – Аврора замечает перемену в моем настроении и состоянии, её брови сходятся на переносице. – Что с тобой?!

Я не успеваю ответить. Вторая волна боли сильнее первой – она скручивает внутренности, заставляя меня согнуться пополам. Перед глазами плывут чёрные пятна, а в ушах нарастает звон.

– Что-то… не так, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.

И тут я вспоминаю. Внутри меня все еще живет токсичный предмет. Взломанная информация, должно быть, не помогла отключить его. И нет времени выяснять по каким причинам.

Я по-прежнему пленник этого острова, мать вашу.

– Я… я привязан к острову, малыш, – слова даются с трудом, каждый вдох ощущается как глоток жидкого огня.

Кира мгновенно оказывается рядом, её пальцы на моём запястье проверяют пульс.

– Пульс нитевидный, зрачки расширены, – её голос звучит отстранённо, профессионально, но я вижу страх в её глазах. – Похоже на интоксикацию.

– Внутри меня инородный предмет, – хрипло выдыхаю я. – Его невозможно достать… я умру. Умру, как только отлетим достаточно далеко, – с болезненным смехом сообщаю Авроре.

Ава сжимает мою руку, её пальцы становятся ледяными от страха.

– Что это значит? – спрашивает она, хотя по её глазам вижу – она уже понимает.

– Это значит, что я не могу покинуть остров, – каждое слово – как камень, падающий в пропасть между нами. – Чем дальше мы улетаем, тем хуже мне становится.

В этот момент вертолёт вздрагивает, теряя высоту. Пилот выкрикивает проклятия на другом языке, похожем на азиатский, его руки напряжённо сжимают штурвал.

– Ребята, у нас проблема! – кричит он на ломанном английском, стараясь переорать шум двигателя. – Топливная система повреждена пулями! Те уроды, должно быть, попали в бак!

Аарон бросается к приборной панели, его лицо бледнеет при взгляде на показания датчиков.