Осознание того, что он убьется лишь от одного удара о воду, разрывает на части. Он не выживет.

«Очнись, Аврора. Очнись! Очнись!», – кричит внутренний голос.

Я резко толкаю Аарона локтем в солнечное сплетение, его хватка ослабевает. Не помню, как оказываюсь у выхода. Не помню, как делаю шаг вперед. Помню только ощущение падения – бесконечного, освобождающего падения. Мой взгляд цепляется за остров, и на мгновение мне кажется, что вокруг него поднимается столб дыма, как во время взрыва. Идол тоже решил самоликвидироваться… а возможно, остров не может жить без его создателя.

А потом я чувствую убийственный холод. Вода обнимает меня, проникает в легкие, в сердце, в душу. И все вокруг растворяется – звуки, боль, страх.

Остается только одно: безумная надежда найти Кэллума даже на дне океана.

Или в другой жизни.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

^Аврора

Мне однозначно стоит войти в этот зал собрания психологической поддержки. Но я не могу.

Через стекло я наблюдаю за незнакомыми людьми, которые наверняка сейчас по очереди рассказывают психиатру о своей травме или душевном потрясении. Здесь все, как и я, потеряли близких. Или себя.

Но теперь я, кажется, знаю, что здесь делаю. Хоть у меня и язык не повернётся рассказать все, через что я прошла. Я смогла только записать… расписать несколько личных дневников, напоминающих серию безумных книг с захватывающим сюжетом.

– Аврора, здравствуйте. Почему вы покинули свою палату? Я же сказал вам ждать меня там, – я оборачиваюсь на голос и вижу перед собой симпатичного мужчину примерно сорока пяти лет. Очки в черной оправе добавляют его взгляду глубины и выразительности. Мой взгляд падает на надпись на его бейджике:

Никлас Торнтон.