Леон возвращается из Лондона настолько разбитым, что вопросов можно не задавать: у них снова нет работы. Или есть, но она им не понравится. Каждый раз, когда он гоняет во внешний мир, это как лотерея: поначалу, когда только пошли заказы, он приезжал воодушевленным и полным сил. Потом – просто деловым, как енот с тазиком. А с тех пор, как они перегнали невезучую «Альфа-Ромео», – вот таким. Полумертвым.
– Новости, значит, плохие, – замечает Том, пытаясь отклеить собственный палец от бумаги. – Работы нет?
– Есть, – бросает Леон и стягивает рубашку через голову.
Значит, работенка – дерьмо. Зато хотя бы деньги появятся, и Джек на недельку успокоится. Том пытается видеть во всем плюсы, особенно когда Леон не напоминает, что это не плюсы, а снайперские мишени над каждой из четырех голов.
– Чем ты занимаешься?
Том наконец отдирает палец и критично осматривает то, что получается. Выглядит настолько криво, что стыдно даже по улице пройти. Нужно было попросить продавщицу в магазине упаковать, но денег хватало впритык.
– Готовлю подарок для Джун, – наконец отвечает он. – Завтра Рождество.
– Томми, – сочувственно морщится Леон. – Думаешь, получится поговорить?
– Какая разница? Ей ведь необязательно со мной разговаривать, чтобы принять подарок. Другого брата у нее нет, а родители вряд ли что-то смогут. Откуда у них теперь деньги?
– А у тебя откуда?
– Нашел двадцатку в старых джинсах.
Леон подходит ближе и садится рядом, помогая придержать край бумаги. Он странно улыбается, словно собственным мыслям, и от этого еще больше не хочется на него смотреть.
– Что ты ей купил?
– Шапку, – пожимает плечами Том, – и шарф. Думаешь, это плохой подарок для сестры?
– Я ничего не говорил.
Углы наконец поддаются, и упаковка становится хотя бы издалека похожей на сверток, а не на скомканный бумажный пакет. Том взвешивает подарок в руке и поднимается с пола.
– Так что за работа?
– Пригнать пару незаметных «Фордов», – снова хмурится Леон. – Сейчас буду звонить Факбою. Ты сможешь через пару часов быть в гараже?
– Конечно, – натягивает улыбку Том. – Работа, значит, работа. Куда от нее денешься.