Ситуация похожа на лучший сон и худший кошмар, завернутые в одну красивую упаковку.
Я сгорбилась еще сильнее и прижала ладони к глазам.
Дверь машины открылась и вновь захлопнулась, предупреждая, что временный покой подходит к концу. Мгновение спустя я почувствовала, как на корточки передо мной опускается тот самый мужчина, из-за которого я сейчас сходила с ума. Его колени коснулись моих, а ладони легли на плечи и слегка сжали.
– Почему ты именно сейчас решил рассказать? – прохрипела я.
Его ладони скользнули по рукам и остановились у локтей.
– Потому что не хотел портить тебе карьеру, – ответил он.
Портить мне карьеру?
А. А! Я ведь сама говорила: какая разница, кто что думает, пока мы ни в чем не виноваты? Я могла умереть спокойно, зная, что не спала с тренером. О господи.
– Я хотел дождаться окончания сезона. Не хотел торопить тебя. Несколько месяцев – ничто по сравнению с остальной моей жизнью, шнекке. – Култи кивнул и чуть приподнял брови, когда увидел на моем лице осенившее меня понимание. – Ты не представляешь, что со мной было, когда ты заработала сотрясение.
Он слегка склонил голову, резко мрачнея.
– Я думал, ты свернула шею. Мне еще никогда не было так страшно. Франц потом позвонил и спросил, как себя чувствует моя шнекке. Моя шнекке. Моя улиточка. Ты знаешь, что это значит? В моей стране это выражение привязанности. Моя любовь. Моя улиточка. Я не хочу терять время. Мне нечего скрывать, и тебе тоже.
Я запрокинула голову, обнажив горло, и в отчаянии выдохнула.
– Пожалуйста, не говори так.
– Это правда.
– Нет. Мы друзья. Ты сам назвал меня лучшим другом, забыл? Даже если ты меня любишь, это не то… – Я не могла произнести это вслух. Замолчав, посмотрела на него с усталостью и досадой.
– Именно то. Когда любишь человека, защищаешь его любой ценой, согласись? – Он наклонился ко мне, заглядывая в глаза.
Я просто уставилась на него, задыхаясь.
Он кивнул, сжимая мои руки в широких ладонях.
– Тут ты должна обрадоваться.
У меня задрожали губы, когда он потер большим пальцем чувствительную ложбинку у сгиба локтя.