– Как насчет тебя? – Рэнсом выгибает бровь, глядя на меня. – У тебя есть какие-нибудь татушки, которые ты нам не показываешь?

Я бросаю взгляд на Виктора, поскольку знаю, что он уже видел меня обнаженной по своим камерам, расставленным у меня в квартире. Черт, да и Рэнсом тоже уже достаточно насмотрелся на меня, чтобы понимать – мне скрывать нечего. И Мэлис тоже. У меня есть только шрамы, но они не то же самое, что татуировки этих парней.

– Нет. – Я качаю головой. – Ты же знаешь, что нет. Я никогда раньше не задумывалась о том, чтобы ими обзавестись. И даже если бы решила, что они мне нужны, то вряд ли бы осмелилась их набить.

Мэлис издает глубокое ворчание, и когда я перевожу на него взгляд, то вижу, как в его грозных глазах что-то сверкает. Не говоря ни слова, он выходит из комнаты, направляясь к гаражу. Когда он возвращается, у него в руках тату-пистолет и все необходимое оборудование.

Мои глаза расширяются, сердце начинает бешено колотиться.

– Для чего это?

Мэлис пересекает гостиную и останавливается перед диваном, на котором я сижу. Он берет меня грубыми пальцами за подбородок, приподнимая лицо так, чтобы я смотрела прямо на него. В его глазах появляется мрачный взгляд, собственнический, властный и голодный.

– Я хочу отметить тебя, – говорит он тихим голосом. – Сделать тебе татуировку.

Желудок делает сальто.

Я не шутила, когда говорила, что не считаю себя достаточно храброй для подобных вещей. Хорошая девочка, которой я так долго пыталась быть, сказала бы «нет». У нее не хватило бы смелости сделать татуировку, не говоря уже о том, чтобы попросить об этом кого-то вроде Мэлиса.

Но… Я не хочу отказываться.

Я хочу согласиться на предложение. Хочу, чтобы он отметил меня, хочу почувствовать боль и силу этого момента.

Та же мысль, что весь день крутилась у меня в голове, проносится в ней и сейчас. Скоро все это закончится. Я вернусь к своей жизни, а они – к своей. Так что пока, только сегодня, я могу побыть более смелой, чем обычно. Могу позволить себе это маленькое напоминание о них.

Я делаю вдох, выдох, затем киваю.

– Ладно.

Голод в глазах Мэлиса разгорается еще ярче, а голос становится почти рычащим, когда он произносит:

– Снимай рубашку.

Я чувствую, как Рэнсом и Виктор наблюдают за тем, как я стягиваю через голову свою рубашку с длинными рукавами. Во взглядах чувствуется голод, от их пристального внимания у меня мурашки бегут по коже.

Шрамы выставлены напоказ – все это безобразие, – но по какой-то причине желание скрыть их не так сильно, как обычно. Никто из парней, кажется, не обращает на них внимания, и когда Мэлис пробегает взглядом по моему телу, он не отворачивается от их вида и не морщится.