– Ты жил в этом аду три года…

Бель точно спятила. Она говорила, что переживает за меня. И мне сложно было поверить в это. Даже тогда, когда она еще не знала всю мою сущность. Но узнав, она ведет себя так же. Я не понимаю. Абсолютно не понимаю, какого черта она реагирует так. И какого черта от этого мне становится легче?

Но слышать ее грустные вздохи невыносимо. Я не хочу, чтобы она жалела меня и расстраивалась из-за того, что я ей рассказал. Не хочу, чтобы ей было плохо из-за меня в очередной раз. Сжав ее ладонь сильнее, я поглаживаю ее тонкую кожу большим пальцем. Мне просто необходимо касаться ее. Мне нужно больше. Но смелости во мне хватает лишь на это.

– Так было не всегда. Позже стало немного легче, – успокаиваю я.

– Как так?

– Мне помогли… Помнишь, я говорил про Квентина?

– Мужик, который помог тебе организовать… – она запинается, – бизнес?

– Ага. У меня с ним были сложные отношения. Я мог спорить с ним, во многом был не согласен с его политикой, но мы оба были профессионалы и работали сообща. Он многому меня научил в свое время. А когда я попался копам после смерти отца, Квентин решил, что теперь я вне игры. Что «соколы» продолжат работать без меня, выберут нового лидера, который будет более послушным, чем я. Думаю, старик был только рад избавиться от меня. Но со временем он понял, что «соколы» нуждаются именно во мне. У Квентина везде есть свои люди, и он обеспечил мне защиту в колонии. Я руководил «соколами» прямо оттуда, мы наладили бизнес, я обрел спокойствие. Относительное.

– То есть все стало хорошо, верно? – невинно спрашивает она, подняв голову, и тепло ее взгляда окутывает меня в темноте, унимая мерзкую дрожь в теле.

Снова это ее «хорошо». Да, просто зашибись.

– Ага, – киваю, решив не спорить и не объяснять ей, что помощь Квентина, как правило, выходит боком. – Я так же собрал ребят уже внутри колонии. Сделал их «соколами». Тогда другие банды перестали нас доставать. Были драки, стычки, но всерьез уже никто не осмеливался идти против нас. Квентин понял, что я могу помочь ему усилить связи внутри колонии. Поэтому он не спешил вытащить меня оттуда. Он мог сделать это раньше, но позволил мне просидеть в этой дыре три гребаных года. Хотя мой настоящий срок был намного больше, так что я не могу его винить. Если бы не этот старик, я бы все еще гнил в камере.

– Ну, кем бы ни был этот твой Квентин, отчасти я ему благодарна, – тихо хмыкает Бель, прижимаясь ко мне сильнее.

Нет, она точно ненормальная. Идеальна для меня.

– Но я поступил плохо, – признаюсь я, растерянно покачав головой. – Или хорошо. Сам не понимаю до сих пор.