– Ты о чем?

– Я пошел против Квентина.

– В каком смысле?

– Когда я вышел из колонии, то узнал, что Квентин давно уже нашел нового поставщика за моей спиной. Цены ниже, товар менее качественный. Но рынок был весь наш, поэтому мы могли оставить расценки прежними. Я сказал ему, что не стану продавать это дерьмо. Большинство клиентов – молодняк. Они не знают меры, им плевать на правила, они могли просто убить себя этим, понимаешь? Я не благородный, по большей части мне плевать, что будет с этими малолетками, но я не мог позволить себе потерять клиентов. Да и лишние проблемы с копами ни к чему. Я пытался объяснить это Квентину, но он гнался только за моментальной прибылью. И тогда я сказал, что «соколы» больше на него не работают. Будучи на свободе, я уже мог контролировать бизнес самостоятельно. Мы разошлись. Я наладил контакт с прежним поставщиком, но перестал платить обычную долю Квентину, поэтому разница в прибыли почти не ощущалась. Все было нормально несколько месяцев. Пока не появились «вороны». Взялись буквально из ниоткуда. И теперь я почти уверен, что без Квентина тут не обошлось. Только вот про «воронов» неизвестно ничего. Ни конкретных имен, ни лидера, ни местонахождения. Только то, что они вытеснили «соколов», переманив многих к себе и торгуя дешевкой.

Я замолкаю, пытаясь отдышаться, пока в груди жжется, казалось, уже потухшая ярость. Я посвятил всю жизнь «соколам», они были моей семьей, но так просто предали меня, уйдя к «воронам». Так, будто братство ничего не значило для них. Будто все, что я сделал, ничего не значило. Я относился к каждому как к брату или сестре. Помогал, поддерживал, дал возможность их семьям не сдохнуть с голода, в конце концов.

Хотя я могу понять их преданность Квентину. Он старше, опытнее меня. Я и сам когда-то воспринимал его как наставника, как отца. Он многое может дать, и можно забыть, что когда-то он потребует еще больше от тебя.

– Помнишь, ты спросила, почему «вороны» меня просто не убили, а сделали все, чтобы подставить?

Она снова безмолвно кивает, и я отвечаю:

– Теперь я знаю почему. За ними стоит Квентин. А он не из тех, кто «просто убьет». Нет. Это слишком легко, а он любит поиздеваться. Но не так, как делал мой отец. Не бил, не орал. Квентин мог здорово проучить при помощи слов или поступков. Так, чтобы другим неповадно было. Лишил меня всего, потому что я был с ним не согласен, потому что он не мог меня контролировать. Да лучше бы он меня просто прикончил, вот и все…

– Не говори так, – шепчет Бель, и я слышу, как прерывисто она дышит.