Все мое истощенное тело сжалось от бесконечных ноющих ощущений, и я устало откидываюсь на спинку сиденья. В ушах гудит от скорости. Прикрываю тяжелые веки, мечтая скорее заснуть. Желательно навечно. Руки затекли, а проклятые наручники натирают все еще болезненные следы от хомутов «воронов». Наверное, мне стоило умереть еще на том заброшенном заводе. Ведь какой от меня толк? Хочется выть от собственного жалкого бессилия.

Нейтан хотел для меня свободы. Но какая в происходящем сейчас свобода? Сначала за меня решали эти чертовы «вороны», потом сам Дивер, теперь – Миллс, а буду в Хеджесвилле – Рейли… Все, абсолютно все вокруг решают за меня. У меня нет права выбора, нет никакой свободы. Я в такой же тюрьме, как Дивер. Причем по его милости.

Теперь, когда Дивера нет рядом, я вижу все отчетливо. Единственной, кого когда-либо по-настоящему заботила я, была Элайза. Она оберегала меня от плохих решений. Но не так, как Нейтан… не решая все за меня, не лишая выбора. Нет. Она просто давала свой свет, который вел меня в нужном направлении. Даже после ее ухода.

Но сейчас… больше я не чувствую этот свет. Он погас. Как и все остальное внутри меня. Осталась мерзкая, горечь, черной жижей налипшая на все мои внутренности. Горечь, которую не вытравить. Горечь от обиды, разочарования, потери. От бессилия.

И все те чертовы счастливые воспоминания, которые оставил после себя Дивер, разъедены этой горечью. И как бы мне ни хотелось верить в обратное, я была счастлива с ним. Как бы мне ни хотелось возненавидеть его, чтобы было проще злиться. Как бы ни хотелось верить в то, что моя любовь к нему – ошибка. Но это не так. Любовь к Диверу разрушила меня, но она не была ошибкой.

Я верила, что Нейтан заживил мои раны, исправил меня. Но я была полной дурой.

Дивер сломал меня. Добил окончательно, как он делает это со всеми. Вскрыл мою душу. Вселил надежду. А потом ударил. В самое уязвимое место, по кровоточащей ране.

Я словно вижу собственные вспоротые внутренности, но уже не чувствую боли. Онемение. Пустота. Оцепенение. Я будто умираю от болевого шока. Я не живая без Нейтана. Он лишил меня всего, лишил самой себя, потому что я нашла себя в нем.

Боже мой. Как же все… нелепо. Неправильно. Как же хочется верить, что это все неправда, что это бред моего измученного мозга, что это очередной дурной сон. И я проснусь. И тьма рассеется. И я вновь почувствую биение живого сердца внутри. И теплые губы коснутся моей макушки. И родной голос прошепчет слова любви и поддержки. И любящие руки обнимут мое тело крепко, унимая дрожь, забирая все мои страхи, даря такое желанное успокоение.