– Куда это ты так спешишь? – усмехается Джаспер, нагоняя меня. Причём для этого ему даже не нужно бежать, ведь высокий рост позволяет ему поравняться со мной всего за парочку широких шагов. – Разве ты знаешь, где держат Гая?

Я останавливаюсь, поворачиваюсь к нему.

– Вот именно, – довольно добавляет он. – Так что прекрати быть такой злой и иди за мной.

Джаспер ныряет в очередной коридор, стены которого сплошь обвешаны картинами с семейными портретами. Но, в отличие от тех изображений, что я видела на втором этаже – действующей семейки Харкнессов, – здесь на меня глядят незнакомые лица. Я не успеваю изучить их, но мимолётно замечаю имена: Мортимер Харкнесс, Миранда Харкнесс, Тристан, Уильям, Селена, Фелисити… Я встречаю много незнакомых имён, но все они носят фамилию Харкнесс. На мужчинах и женщинах одежды разных времён. Вот картина XVIII века, вот XX-го, вот более современные фотографии.

– И представь только, и твой портрет в будущем могли бы повесить среди всех этих людей, – говорит Джаспер, заметив моё любопытство. – Жаль, что Вистан тебя так и не примет.

– Жаль, что ты такой болтливый идиот, – выдаю я в ответ, не желая вести с ним дружеские беседы.

– Удар ниже пояса, моя дорогая. Я ведь вроде к тебе со всей душой, а ты мне в неё плюёшь.

Он сворачивает за очередной угол, потом мы поднимаемся по лестнице, которую я вижу впервые. Так мы оказываемся в широком, почти королевском коридоре, пропахшем сладковатым приятным ароматом. Джаспер открывает боковую дверь.

– Входи, – говорит он. – Гай здесь. Когда закончишь миловаться, спускайся обратно. Дам тебе дальнейшие указания.

Джаспер уходит, оставляя меня с колотящимся от страха сердцем. У меня потеют ладошки от волнения, потому что я ужасно боюсь снова видеть беспомощность. Боюсь снова понять, что именно из-за меня Гай оказался в таком состоянии.

Я вхожу в комнату.

Взрослая женщина в белом халате поворачивается в мою сторону, едва я переступаю порог. Это большая спальня, исполненная в тёмных тонах. И тогда сразу становится понятно: спальня Гая. Видно, в дни, когда ему приходится ночевать в доме отца, он остаётся в своей комнате.

У меня пересыхает во рту, когда взгляд падает на кровать. Гай спит, на нём нет рубашки. Рука высунута из-под одеяла: на ней закреплён катетер, через трубочку которого в вену поступает кровь из висящего на стойке около кровати пакета.

– Мисс Норвуд? – спрашивает, вероятно, медсестра.

Я уже отвыкла от своей фамилии, поэтому даже сперва замираю, вспоминая о своём происхождении. Словно всю жизнь принадлежала Гаю.