— Я… я просто… — он снова запнулся, чувствуя себя последним идиотом. — Я хотел увидеть тебя. Три дня в Питере. Справки наводил… И нашел.

Взгляд Глеба опустился на кареглазого малого, тайком пытающегося слизывать налипший снег с перчатки. Второй — сероглазый мальчик выглянул из-за матери, стесняясь чужака.

Снег продолжал падать, медленно покрывая плечи Паровозова белым точечным узором ткань пальто.

Он чувствовал себя потерянным, как никогда раньше. Все слова, которые Глеб так долго собирал, рассыпались в прах, не оставив после себя ничего, кроме горечи и сожаления. Искал свою любимую, а нашел еще большее сокровище… Которое по своей глупости просрал.

Глава 23

Глава 23

— Сонь, как их зовут? — он не спрашивал, чьи это дети и так было все предельно ясно.

— Тот, что позади, скромняга с серыми глазами — это Миша. Самый любознательный у нас Гриша, — она погладила ладонью маленького гномика по влажной шапке. — Пойдемте домой, все сырые уже… — Потянула детей за собой.

У Паровозова сердце ухнуло вниз. Они сейчас уйдут! Уйдут и все… Он три года Соню не видел. Сыновей вообще не знал. Глеб кашлянул, набирая в легкие холодного воздуха… Но, она обернулась сама, пройдя пару метров.

— Паровозов, ты что встал? Идешь? — подняла вопросительно темные брови.

Какое там «идешь»⁈ Он чуть не споткнулся на мокром снеге. Рванул за ними следом. Забежав вперед, открыл двери подъезда.

— Ты возьми Гришу на руки, а я его брата. Так быстрее дойдем. Пока я с ними одна карабкаюсь по лестнице полдня пройдет.

Глеб не спорил. Он вообще боялся лишнего слова произнести. «Одна» — резануло по живому, как обвинение.

Подхватив кареглазого на руки, ощутил вес детского легкого тельца. Внутри Паровозова разлилось тепло, незнакомое и щемящее. Сын смотрел на него подозрительно, изучая с близкого расстояния небритую щетину, впалые щеки отца. Сопел в нос, замерев как испуганный зверек, опасаясь более сильного большого существа. Косился в сторону матери, на руках которой, точно так же заглядывал на них брат.

Поднимаясь выше, Паровозов чувствовал, как комок в горле растет, мешая дышать. Три года… Три года он жил без этих мгновений, два из них без этого тепла и запаха детской кожи.

— Присаживайся, сейчас чай поставлю. Мальчиков в детскую пока отведу. Нужно им разогреть ужин, скоро спать захотят, — голос спокойный, будничный.

Глеб не мешал. Просто смотрел, как она ловко раздела одного, затем второго. Женские руки быстро порхали, как бабочки. Каждое движение не было лишним: сапожки встали на электросушилку, комбинезоны развешены на плечики с шапками тоже сушиться. Пока два малых стояли столбиками, его разглядывая, Соня скинула свою верхнюю одежду.