Исповедь Стаса обрывается. Он не ждёт отпущения грехов, да и не мне их отпускать. Я в своих-то не меньше него заплутала. И простить не могу. Ни себе, ни ему.

— Никогда меня не прощай.

Вздрагиваю от слов Стаса, которые вторят тому, о чём я только что подумала.

Вцепляюсь в край толстовки, опасаясь моргнуть.

Я же точно ничего не ляпнула вслух…

— Алла, слышишь меня? — Он осторожно придвигается ко мне и повторяет с расстановкой: — Никогда меня не прощай.

Стас так близко, что я вижу все неровности его кожи, оттенки кровоподтёка на скуле, синеватый ободок вокруг серо-голубой радужки и свежий крошечный порез на подбородке после поспешного бритья.

Мне всегда нравилось, когда Стас гладко выбрит.

Всматриваюсь в него. И ещё один важный нюанс встаёт на своё место.

— Не прощу, — обещаю, подавляя почти непреодолимое желание погладить Стаса по щеке. — Но не потому, что я такая злопамятная или мстительная. Я не прощу твою ошибку тебе, как не прощу свою — себе, потому что прощение не только про отпустить и двигаться дальше. Оно получается своего рода оправдывающим допущением, что человек по свойственной ему слабости может совершить абсолютно любую ошибку. Однако в наших случаях, включи каждый из нас разум на минуту дольше, этих ошибок можно избежать. Без частицы «бы». Можно. А значит, если я прощу себя за это, то потеряю остатки самоуважения. Если мы простим их друг другу, то лишимся обоюдного уважения, которое ещё сохранилось между нами. Не хочу его обесценивать. — Передёргиваю плечами и обнимаю себя за локти. — Прощение в качестве компромисса с собственной совестью не нужно ни мне, ни тебе.

По глазам Стаса читаю, что он понимает всё, что я наговорила. Я долго не могла разобраться, что меня беспокоило в связи с прощением, которое мне не давалось и не даётся, и сейчас испытываю колоссальное облегчение.

— Мы сохранили не только уважение, Алла, — дополняет Стас.

— Не только. Что немудрено при нашей куче обязательств, — подтверждаю и пытаюсь уйти в сторону от чувств.

— Ответственные ребята.

В словах мужа мне слышится похвала пополам со странной циничной издёвкой, и я отворачиваюсь к озеру. Стас же смотрит на меня в упор, как будто ждёт какого-то сигнала.

— Если хочешь ещё что-то спросить или предложить, просто скажи. — Встречаю его упрямый взгляд.

— Я хочу жениться повторно.

Меня, кажется, разбивает внешний паралич. Зато я отчётливо чувствую, как шевелится пуля, застрявшая в сердце с весны.