– Ты давно служишь.

– Я лейтенант в Пятом.

– Лейтенант! Молодец, лейтенант Томас.

– Просто другие ушли… или погибли. Мои братья мертвы, хотя все они были лучше меня. Лучшим из нас не дано долго жить. Хотя я и сам не уверен, можно ли счесть меня живым.

Я не знала, что на это ответить. Мне хотелось сказать что-то хорошее. Обнадежить его.

– Но ведь Бенджамин и Джейкоб… вернулись домой? – напомнила я.

– Вернулись. – Он кивнул. – Джейк женился на Маргарет.

– А Иеремия? Что с ним?

Он подобрался и взглянул мне в глаза. А потом пожал плечами и отвернулся.

– Последнее, что я слышал, – он стал моряком. Как и мечтал.

– Ох, Джерри, – прошептала я. – Как я соскучилась по нему.

Когда Фин снова заговорил, в его голосе слышалась боль:

– Когда я ушел из дома, Иеремия был мальчишкой. Не могу вообразить, какой он теперь.

– Он по-прежнему похож на себя. Ты бы его узнал. Меня ведь узнал.

Он кивнул и поднял на меня полные слез глаза:

– Но тебя я искал.

Он так изменился. Он был мрачен, и мне стало не по себе. Я больше не понимала Фина. Этот новый Фин оказался изнуренным службой, потрепанным жизнью, беззубым солдатом, и я не представляла, что ему сказать, как вернуть назад друга. Будь у нас больше времени, а вокруг меньше посторонних глаз и ушей, мы, возможно, справились бы. Но ни времени, ни свободы у нас не было.

Я видела, что ему неловко, – так же, как и мне. Он огляделся, изучая военных всех рангов: те наслаждались фейерверком, который начался над рекой. Когда раздался особенно громкий залп и треск, он поморщился и пригнулся.

Я коснулась его руки на прощание, молча позволяя ему ускользнуть. После Йорктауна я тоже не любила звуков канонады.

– Как хорошо было тебя повидать, – сказала я. – Надеюсь, мы еще сможем поговорить. Я не могла написать твоим родителям… и вообще кому-то… но хотела бы написать тебе.