Генерал умел сохранять хрупкое равновесие между справедливостью и милосердием, но мятеж подкосил его.

Теперь преподобного Хичкока с нами не было, а бунтовщики, такие же промокшие и жалкие, как и мы, глядели беспощадно, без тени раскаяния. Ни одно сердце не смягчилось. Мятежники стояли босые, без шляп, многие в одних штанах. Прошла гроза, но все же был июль, и они, вероятнее всего, разделись до белья перед тем, как устроиться на ночь.

Тогда-то я и увидела Финеаса. В отличие от большинства, он остался в рубашке, темные волосы спадали до плеч, закрывая его изрезанное шрамами лицо. Я не знала, заметил ли он меня, вымокшую до нитки, облепленную грязью. Он глядел на генерала, высоко вздернув подбородок, со зловещим выражением в глазах.

– Вы пострадали за дело, давно утратившее свой первоначальный блеск, – произнес генерал Патерсон, вновь возвышая голос, так, чтобы всем было слышно. Он указал на вооруженных солдат, окруживших лагерь восставших: – И они тоже. И страдают теперь, когда им приходится выступать против вас, товарищей по оружию, братьев, патриотов. И это мне простить труднее всего. Они не должны сражаться еще и с вами. Так не должно быть. Мы прошли слишком долгий путь. И если я не накажу виновных теперь, это случится опять. И люди, подобные им, – указал он на солдат с ружьями наготове, с обведенными темным глазами, которые шли через тьму и непогоду, чтобы наказать тех, кого им вовсе не хотелось наказывать, – люди, подобные им, снова будут страдать.

– Тогда пусть перейдут на нашу сторону! – выкрикнул кто-то из центра толпы.

– Выйди вперед, солдат, – приказал генерал.

Бунтовщики зашевелились, переглядываясь, но смутьян так и не показался.

– Я прошу вас, как солдат и как мужчин, обязавшихся защищать и охранять эту страну, выполнить то, что вы обещали, – проговорил генерал.

– Но вы ведь не выполнили того, что обещали, – возразил другой мятежник. – Ни один из вас не выполнил этого.

Генерал кивнул, плотно сжав губы, и снова спросил:

– Кто в ответе за этот мятеж?

Все склонили головы, никто не двинулся с места. И тогда вперед выступил Финеас и сказал:

– Я в ответе.

Моя больная нога подкосилась, а желчь в животе обратилась в лед. Финеас взглянул на меня и мотнул головой, едва заметно, но генерал это увидел.

– Как твое имя, солдат?

– Лейтенант Финеас Томас. Отряд полковника Патнэма. Бригада генерала Патерсона. – Он издевательски скривил рот и прибавил, будто желая развеселить товарищей: – Генерал, мы все из вашей бригады.

Генерал Патерсон нахмурился, услышав его имя, но потом на его лице отразилось понимание.