– Чтобы тебя спасти.

– Ради чего?

Он нахмурился:

– Ты хотела сказать «От чего»?

– Я здесь, Фин. Если бы я искала спасения, то никогда не оказалась бы тут. А если ты на меня донесешь… куда я пойду?

– Может, и я тоже не ищу спасения, – проговорил он и недобро взглянул на меня.

Его вещи в беспорядке валялись на земле, одеяло лежало комом, он по-прежнему был босиком. Он выхватил из рюкзака длинный охотничий нож и, не оглядываясь назад, пошел к генералу.

– Фин? Убери нож в рюкзак, – скомандовала я, но он не обратил внимания на мои слова.

– Я не подписал вашу бумагу, генерал Патерсон, и не принял ваше обещание! – заорал Фин.

Генерал уже успел надеть рубашку, но лямки от амуниции натерли бы ему свежие раны, поэтому я отдала одному из солдат его заплечный мешок и патронташ, ружье и ремень, которым он обычно подпоясывался. Он был безоружен – и не замечал приближения Финеаса.

– Я сказал, что не хочу милосердия! – выкрикнул Финеас, и генерал наконец обернулся к нему.

Фин тяжело дышал и не моргая смотрел на генерала. Полковник Спроут взвел курок и отступил чуть назад. Я сделала то же самое.

Финеас взглянул на меня, на полковника Спроута, будто проверяя, готовы ли мы, а потом твердой рукой, с решительным выражением на лице, вытащил нож из ножен.

– Ты достаточно долго служил, лейтенант Томас, – ровным голосом проговорил генерал. – Иди домой. Или оставайся. Я дам тебе отставку. Решай.

– Меня не пороли, как остальных.

– Нет. Я принял наказание за тебя.

– Лейтенант Томас, – предостерег полковник Спроут, – опусти нож.

– Вряд ли я это сделаю, Эбенезер, – отвечал Фин. – Но ты не расскажешь об этом моей матери… правда? Ты скажешь, что я был героем. Что погиб как храбрец. Как мои братья.

– Финеас Томас, сейчас же опусти нож! – выкрикнула я, как любящая сестра, которой я всегда для него была.

– Я не хотел говорить тебе, Роб, но Джерри тоже больше нет. Он погиб. Может, никого из нас больше не осталось, кроме тебя.