Прошло уже три дня.

Я снова смотрю на них — и во мне всё закипает.

Как же это раздражает!

Я тяжело выдыхаю и падаю на кровать. Обещала Хелисс, что скоро вернусь на тренировки. Рюкзак уже собран, но я ломаю голову, какую отговорку придумать насчёт синяков. Отпечатки пальцев видны слишком отчётливо, а рассказывать, что это следы «разъярённого отца», мне совсем не хочется. Наши семейные проблемы — только моё и мамы дело. Он ведь даже не настолько часть моей жизни, чтобы я могла представить его подругам.

Да и станет ли когда-нибудь?

Я вспоминаю разговор с мамой о нём — и невольно думаю: а вдруг именно о таких вспышках ярости она говорила?

Меня охватывают сомнения.

Наверное, стоит действительно прислушаться к её словам и разорвать с ним всё окончательно, пока не стало поздно…

Я снова вздыхаю. Скажу Хелисс, что кто-то попытался меня схватить, когда я собиралась перейти дорогу, задумавшись. Отличное оправдание.

Поднимаюсь, беру ключи и сумку. Час дня, а я ещё не ела. Решаю купить что-нибудь перекусить по дороге.

В холле пишу сообщение Хелисс, что уже пришла, и иду к автомату с едой и напитками. Перебираю глазами пачки чипсов и выбираю сырные, кидаю мелочь.

Пачка падает вниз — и вдруг чья-то рука с силой ударяет по стеклу автомата. Всё внутри дрожит.

Я вздрагиваю и поднимаю голову. Наши взгляды встречаются — злобный, тяжёлый, почти убийственный взгляд.

Эндрю.

Я инстинктивно отступаю. Не понимаю, что на него находит в последнее время, но мне становится тревожно.

— Скайлар, да? — произносит он.

Я сглатываю, но киваю. Он осматривается по сторонам.

— Твоя подруга не с тобой?

Я краем глаза смотрю на экран телефона. Ни ответа.

Скрещиваю руки на груди. Нервничаю. Молюсь, чтобы Хелисс поскорее пришла.