На лице Цяохуэй отразился испуг, и она с тревогой кивнула. Я утешающе погладила ее по руке, вспомнив о Юйтань, и в сердце вновь больно кольнуло. В душе я решила: если останусь жива, ни за что не позволю навредить Цяохуэй.

Мы с Цяохуэй медленно прогуливались по саду Юйхуаюань. Та придерживала меня под руку.

– Плоду всего пара месяцев, и живота пока почти что и нет, – улыбнулась я. – Я могу идти сама.

– Вы носите ребенка, и будет надежнее, если я поддержу вас под руку, – возразила Цяохуэй.

Мне оставалось лишь позволить ей вести меня и дальше.

Внезапно появилась восьмая госпожа, идущая нам навстречу. Цяохуэй поспешно поприветствовала ее, я тоже хотела было поклониться, но та не приняла мой поклон, холодно проговорив:

– Хотя и неформально, но ты все же возлюбленная Его Величества, поэтому я не могу позволить тебе мне кланяться.

Цяохуэй, густо покраснев, поспешно сказала:

– Его Величество вскоре пожалует барышне титул.

Я с улыбкой покосилась на Цяохуэй. Мне самой было все равно, зато она краснела за двоих. Легонько пожав ее руку, я знаком велела ей встать поблизости и сторожить.

Затем я улыбнулась восьмой госпоже и поинтересовалась:

– Что-то случилось?

– Несколько дней назад Его Величество вновь сделал господину внушение, сказав, что вина за задержку десятого господина в Чжанцзякоу целиком лежит на нем, так как он подстрекал десятого господина на беззаконные действия.

– А разве это не так? – поколебавшись, спросила я.

Восьмая госпожа окинула меня насмешливым взглядом и ответила:

– Десятый господин и правда действовал не вполне самостоятельно. Хотя этот пес Сюй Гогуй намеренно пытался спровоцировать его, десятый господин смог с ним договориться, но и он не рассчитывал на столь долгую задержку. Впрочем, восьмой господин никак не поучаствовал в этом: сейчас он относится ко всему происходящему с безразличием и ему нет дела ни до взлетов, ни до падений. Он говорит, что сделает все, что прикажет Его Величество, в том числе с покорностью примет потерю титула и заключение под стражу. Господин даже уговаривал девятого господина прекратить борьбу с Его Величеством, говоря, что раз уж все так обернулось, то какой в этой борьбе теперь смысл?

Так вот что она хотела мне сказать!

– Ну и зачем ты это делаешь? – с раздражением спросила я. – Разве не знаешь, что можешь прогневить Его Величество?

Восьмая госпожа только холодно усмехнулась:

– Его Величество потихоньку проверяет, давит на нас. Мы то и дело идем на уступки, но ему сколько ни дай – все мало. Чем так, лучше уж посмотреть, насколько безжалостным он может быть, проверить, может ли он дойти до такой степени жестокости, что забудет обо всем на свете.