– Если ты ожидаешь увидеть императора, который станет нерешительным и мягкосердечным, чтобы остаться добродетельным в трудах летописцев и быть любимым потомками, ты глубоко заблуждаешься, – серьезно сказала я. – Если же твоя цель – взвалить на него вину за страдания его братьев, то ты должна понимать, что цена чересчур высока. Безусловно, та слава, что останется в исторических записях, весьма важна, но разве она важнее человеческой жизни?

Восьмая госпожа запрокинула голову и ответила, глядя в небо:

– Его Величество уже разрушил жизнь восьмого господина до самого основания. Император Шэнцзу начал, а он довел дело до конца. Все бумаги были просмотрены Его Величеством и уничтожены им собственноручно. Придворные, догадываясь о намерениях императора, выискивают промахи восьмого и там и тут, подавая жалобы по поводу и без, ведь если повод есть, то его можно раздуть, а если нет – просто выдумать. Одним словом, труды всей его жизни пошли насмарку: он так ничего и не смог сделать во благо Великой Цин.

Восьмая госпожа покачала головой и улыбнулась:

– Если ты полагаешь, будто я рассчитываю, что история нас рассудит, то выйдет, что все книги, что я прочитала за свою жизнь, прочитаны мной зря. Да, в эпоху Чуньцю жил беспристрастный летописец Дун Ху, были правдивые труды Сыма Цяня, посвященные древней истории. Также можно вспомнить и Бань Гу с Фань Е, которые, хоть и уступали предшественникам, все же были на стороне справедливости, да и Чэнь Шоу, хотя и имел свое особое отношение к царству Вэй, никогда не шел против совести и не исправлял свои записи. Однако начиная с вступления на престол Ли Шиминя, императора Тайцзуна, история государства стала историей сыновей Неба, и теперь они могли менять ее и искажать, как им угодно. Из официальных хроник, что освещают переворот у Сюаньумэнь, приведший Ли Шиминя к власти, есть лишь составленные Фан Сюаньлином и другими сокращенные «Официальная история», «Хроники правления императора Гаоцзу» и «Хроники правления императора Тайцзуна», а изданные позже старая и новая «Книга Тан», как и прочие исторические хроники, брали их за основу. В юности я внимательно изучила исторические документы той эпохи, но даже в неофициальных хрониках не нашла ни одного дурного упоминания о Ли Шимине. Нельзя не поразиться дотошности императора Тайцзуна и искусству его летописцев. В этих документах инцидент у ворот Сюаньумэнь описывается так, словно Ли Шиминь все уступал и уступал братьям, но те желали убить его, и он, оказавшись в безвыходном положении, был вынужден принять ответные меры. Чтобы очернить соперников Ли Шиминя, был придуман такой нелепый сюжет: Ли Шиминь сам отправился на пир, где его хотели убить, и выпил отравленное братьями вино, но не умер, а лишь исторг из себя кровавой рвоты на несколько ковшей. Через пару-тройку дней же Ли Шиминь, который «исторг из себя кровавой рвоты на несколько ковшей», стоял у ворот Сюаньумэнь живой и полный сил, натянул тетиву тугого лука и поразил стрелой старшего из братьев, Ли Цзяньчэна. Если вся эта история – правда, то я могу лишь вздохнуть, думая о недальновидности Ли Цзяньчэна и Ли Юаньцзи: они хранили во дворце превосходный яд, одной капли которого было бы достаточно для убийства, но не воспользовались им, вместо этого купив для столь серьезного дела дешевую уличную подделку. Или же я стану восхищаться необыкновенными способностями Ли Шиминя, который, судя по всему, является земным воплощением небесного дракона, раз оказался способен, «исторгнув из себя кровавой рвоты на несколько ковшей», не только остаться в живых, но и составить стратегию по устранению братьев?