– Все-таки ты пахнешь чудеснее всего, – произнес он, целуя меня в шею.

Иньчжэнь и раньше любил дразнить меня, но еще ни разу не вел себя столь бесцеремонно на улице. Нервничая, я отталкивала его, но без толку. Пришлось протянуть руку к его подмышке и начать щекотать.

– И теперь не хочешь отпустить меня? – сказала я. – Кто-нибудь увидит.

Иньчжэнь только рассмеялся и принялся щекотать в ответ.

– Меня осмеливается щекотать та, что сама больше всего на свете боится щекотки! Не боишься, что пострадаешь от своего же оружия?

Он пощекотал меня всего пару раз, а я уже, хохоча, обмякла в его объятиях.

– Ты же император, а ведешь себя так глупо, – проговорила я, с трудом переводя дух.

Видя, что я уже еле дышу, Иньчжэнь прекратил меня щекотать.

– Разве император не может веселиться со своими наложницами? – произнес он, приобняв меня. – Кроме того, рядом Гао Уюн и другие слуги. Кто посмеет подглядывать за нами?

Дальше я уже не слушала: у меня в голове вертелась его первая фраза. Заметив, что я перестала улыбаться, Иньчжэнь спокойно сказал:

– Я уже велел готовиться к церемонии получения титула. Мы проведем ее, как только ты окончательно поправишься.

Я вымученно улыбнулась:

– Разве ты прежде не хотел, чтобы у меня не было титула? Потом ты передумал из-за ребенка, но он… Теперь в этом уже нет необходимости.

– Раньше во мне не было того страха, что есть сейчас, – ответил Иньчжэнь, пристально глядя мне в глаза. – Нас не волнует, хочешь ты этого или нет, на этот раз Мы не позволим тебе тянуть.

Он сказал это твердо, очевидно не собираясь оставлять мне пространство для маневра. Я хотела развернуться и уйти, но, бросив взгляд на его седые виски, смягчилась. Прошло всего десять дней, а он за это время словно постарел на десять лет. Ничего не ответив, я молча прижалась к нему.

Глава 17 «Будто селезень я, что без утки своей в вышине одиноко парит»

Глава 17

«Будто селезень я, что без утки своей в вышине одиноко парит»

– Барышня, о чем-то задумались? Уже так долго сидите без движения.