– А Его Величество уже проводил расследование?

В то же мгновение на лице Цяохуэй отразилась смесь ненависти и страха.

– Не знаю, – потупилась она.

– Из всех, кто рядом со мной, ты самый близкий человек. Неужели и ты теперь будешь обманывать меня? – проговорила я. – Зачем тогда мне оставлять тебя при себе?

– Я передала просьбу восьмой госпожи и погубила маленькую гэгэ, – плача, сказала Цяохуэй. – Я…

Усилием воли пытаясь справиться с душевной болью, я протянула руку и закрыла ей рот ладонью.

– Ты здесь ни при чем, – произнесла я. – Многих вещей в этой жизни нельзя избежать. Разве может быть следствие без причины? Ты не понимаешь всех хитросплетений причинно-следственных связей и потому неизменно винишь во всем себя, хотя на деле не имеешь к этому никакого отношения.

– Ход болезни барышни был слишком непредсказуем, и все мысли Его Величества были заняты лишь вашим недугом, – сказала Цяохуэй, вытирая слезы. – Я не могу понять, о чем думает Его Величество. Сам он ни разу не заговорил о ребенке, а другие не осмеливаются даже упоминать об этом. Я слышала, что тринадцатый господин советовал Его Величеству излить душу, если тяжесть, что лежит у него на сердце, невыносима. Его Величество, однако, говорит, что все в порядке. Тринадцатый господин тайком подходил ко мне и задавал вопросы о произошедшем, но я сказала, что не знаю, о чем говорила тогда с вами восьмая госпожа. Тогда тринадцатый господин велел мне впредь никак не связываться с восьмой госпожой и больше ничего не говорил.

– Его Величество знает о том, что я встречалась с восьмой госпожой?

Цяохуэй собиралась ответить, когда вдруг послышались чьи-то шаги.

– Я не знаю, – быстро прошептала она.

Она едва успела договорить, как в комнату зашли Мэйсян с Цзюйюнь, неся деревянный поднос. Когда они увидели, что я пришла в себя, их лица засветились от счастья. Поприветствовав меня, они сказали:

– Лекарь Хэ сказал, что вы можете очнуться именно сегодня, поэтому велел приготовить вам поесть. Он в самом деле искусный врачеватель!

Цзюйюнь опустилась на колени у моей кровати и принялась кормить бульоном, в котором плавали нежно-зеленые коробочки лотоса, весьма правдоподобно вылепленные из клейкого риса. Ощущая их бесподобный аромат, я съела парочку мягких сладковатых «коробочек», и мне так понравилось, что я не удержалась и проглотила еще довольно много. Все трое, окружившие мою постель, сияли от радости.

После еды я приняла лекарство и попросила Цяохуэй с Мэйсян помочь мне помыться и привести себя в порядок, во время процедур ясно ощущая, насколько легкой я стала. Они как раз помогали мне с прической, когда в комнату, широко шагая, вошел Иньчжэнь. Цяохуэй с Мэйсян поспешно поприветствовали его, но он не обратил на них никакого внимания, глядя лишь на меня. Девушки понимающе переглянулись и, опустив головы, тихо удалились.