Красноармейцы радостно палили в воздух:

– Взяли! Взяли! Скоро всю банду схватим!

Николай, связанный, лежал в санях, пахнущих прелой соломой, и мысленно прощался с родными местами. Вот здесь, на этой дороге, которая ответвлялась на перекрестке, стрелял бекасов, а здесь однажды встретил огромного медведя-шатуна. А сюда его, еще мальчишкой, отец брал на охоту на тетерева. Николай понимал, что больше не вернется. Обернувшись, заметил, что на небольшом отдалении за ними едут еще четыре всадника. «Как всадники Апокалипсиса», – подумал он.

Показалось, что вдалеке, за заснеженными елями, он видит одинокого волка, который при свете луны следует за ним, провожает его. «Ты мой Вольф, мой волк!» – называла его мать. «Ах, мама, побывать бы еще хоть раз на твоей могиле!» – подумал Николай.

Доехали до Красного. Свет месяца зловеще поблескивал на винтовках красноармейцев. Все те же конники, которые задержали Николая, сопровождали сани. Возле Преображенской церкви из красного кирпича, похожей на готический собор, грохнул выстрел. Один из всадников, удивленно вскрикнув, рухнул, сбитый пулей. Николай увидел, как на снегу вокруг убитого расползается чернильная лужа.

– Засада! – закричал кто-то.

Кони заржали и заметались – было непонятно, откуда стреляют. Прогремело еще несколько выстрелов – со стороны старой усадьбы Полторацких. Красноармейцы поспешно укрылись за церковью. Сани оставили здесь же и начали отстреливаться. Примчались те четверо, которые держались всю дорогу чуть поодаль.

– Окружай, – тихо скомандовал один из красноармейцев, по-видимому командир. Трое остались охранять сани, а остальные во главе с командиром поскакали окружать усадьбу слева, с тыльной стороны.

Послышалась стрельба. Вскоре кто-то заорал:

– Взяли, взяли барона!

Со стороны усадьбы, подгоняемый тычками прикладов в спину, спотыкаясь в снегу, шел коренастый мужчина в красноармейской форме с погонами, с медалями на груди.

Командир нетерпеливо гарцевал на наезженной дороге:

– Ну вот и все, фон Киш. Теперь не сбежишь. Что с остальными? – спросил он у своих.

– Убитые.

– Двое остаются охранять трупы – их завтра заберем, а этого связать и в сани, – скомандовал командир. – Узнаешь подельничка?

Фон Киша связали и бросили в сани к Николаю. Николай узнал в нем бывшего старосту Бернова, Фрола Белякова. По удивленному взгляду Николай понял, что Фрол, или фон Киш, как он теперь назывался, тоже узнал его.

– Не мой это! – крикнул фон Киш. – Чего безвинного человека повязали?

Красноармейцы заржали в ответ и принялись на радостях палить, разъезжая вокруг саней и демонстративно целясь в головы арестованных. Разрядив оружие в воздух, наконец снова тронулись в путь.