А однажды утром – таким же как и все прочие утра – стражник по прозвищу Ядро просовывает голову в дверь и протягивает мне букет цветов.

– Цветы? – восклицаю я в притворном изумлении. – Для меня? Что-то вы совсем меня разбаловали! – И одаряю его своей лучшей улыбкой.

С двумя моими тюремщиками я, можно сказать, подружилась: они угощают меня сладостями и порой рассказывают что-то интересное. От них я узнала, что мистрис Сент-Лоу освободили, и она вернулась к семье: от этого известия на сердце стало чуть полегче.

Ядро густо краснеет, оглядывается – не подслушивает ли кто? – а затем, запинаясь, выдавливает из себя:

– Н-нет, миледи, это от вашего мужа.

В голове у меня словно взрывается фейерверк.

– Хертфорд здесь?!

– Здесь, миледи. Его привезли вчера поздно вечером.

– Можно мне с ним увидеться? – шепотом спрашиваю я.

Взяв у него цветы, зарываюсь в них носом, вдыхаю аромат. От волнения по коже у меня бегут мурашки.

– Мне очень жаль, но нет. Уорнер хочет сравнить ваши показания, для этого ему нужно, чтобы вы не смогли их согласовать.

– А где его держат? – спрашиваю я.

Он не отвечает вслух, однако кивает в сторону башни Бошан, ясно видимой за окном.

– Скоро переведут туда. Только я вам ничего не говорил!

Я прикладываю палец к губам, показывая, что рот у меня на замке.

– Если кто-нибудь спросит про цветы, скажите, что они от меня.

Я киваю.

– Но почему… почему вы все это для меня делаете?

Прежде никогда не задала бы мужчине подобный вопрос. Что ж непонятного в том, что они из кожи вон лезут, чтобы мне услужить! Но теперь, когда я раздулась, как шар, попала в опалу и заключена в Тауэре…

Он снова опасливо оглядывается, а затем шепчет: