Аннализа не хотела сейчас обсуждать живопись, но, чтобы еще на несколько минут оттянуть неизбежное, ответила:

– Да, мне до сих пор нравится рисовать, я не сижу без дела.

Чувствуя, как комнату переполняют воспоминания о том, что между ними случилось, Аннализа спросила:

– А чем занимаешься ты? Уже окончил колледж?

Как часто она задавала себе эти вопросы.

– Пока учусь. – Томас предусмотрительно оставался по другую сторону стола. – Я вернулся в Вестон и бросил все силы на то, чтобы сделать в колледже карьеру. Эмма учится на курс младше и, как ни странно, выбрала психологию. Мы живем вдвоем, в доме рядом с кампусом.

– Рада слышать, что вы с Эммой вместе, – ответила Аннализа, пытаясь понять, сказала ему сестра о ребенке или нет, – и что она учится в колледже. Ей это на пользу.

Томас встретился с ней глазами.

– Да, она явно приходит в себя.

«У нас могла быть такая счастливая жизнь», – подумала Аннализа, вспомнив, как Томас за нее боролся и с каким уважением относился к ней. Пока не поцеловал другую.

В конце концов, отведя взгляд, она махнула в сторону гостиной.

– Nonna, наверное, там. Зайди поздоровайся.

– Да, с удовольствием, – кивнул Томас, наконец покинув место возле плиты.

Nonna строчила за швейной машинкой, зашивая разорванную наволочку и напевая себе под нос песню Марио Ланца, звучавшую с проигрывателя. Если бабушка не готовила на кухне и не качалась в своем любимом кресле, то ее всегда можно было найти здесь. Маленький стол со швейной машинкой был придвинут к окну с видом на море, и Nonna могла сидеть тут часами, ей не надоедало.

– Смотри, кого к нам принесло, – сказала Аннализа.

Возможно, стоило сначала предупредить бабушку, прежде чем приводить Томаса.

– Здравствуйте, Nonna, – поздоровался Томас, заходя в гостиную и становясь к бабушке лицом. – Очень давно мы не виделись.

Nonna остановила машинку и обернулась. Она вытаращила глаза и перекрестилась.

– Иисус, Мария и Иосиф. И то правда.

Потом она потрясенно и с немым вопросом посмотрела на Аннализу. Скорее всего, они думали об одном и том же: скоро Томас узнает правду. Аннализа не сможет его отпустить, не рассказав о Селии. Вина за то, что она прятала дочь, терзала ее не хуже акулы. Если бы Эмма навела его на мысль, он бы уже что-нибудь сказал.