Томас посмотрел на небо, где парили пять чаек.

– Погоди… – Он искренне искал ответ.

Чайки уже давно скрылись из виду, когда Томас наконец что-то понял. Вцепившись обеими руками в волосы, растопырив локти, будто крылья, он простонал:

– Ты, наверное, имеешь в виду Тьен.

– Вспомнил наконец-то, – с мрачным сарказмом усмехнулась Аннализа.

На секунду ей показалось, что он и в самом деле ни в чем не виноват, что кто-то подделал фотографию, и она позволила себе вспомнить, каково это – любить Томаса. Но только на секунду. Теперь Аннализа была в шаге от того, чтобы попросить его уйти. С другой стороны, ей не терпелось услышать его оправдания или очередную ложь. Он был похож на своего отца сильнее, чем она думала. Ладно, пусть напоследок удовлетворит ее любопытство.

Томас сдвинулся на край кресла.

– Тот поцелуй…

– Да, тот самый.

Перед этим она волновалась, что совершила ошибку, но в это мгновение почувствовала, что имела полное право прятать от него дочь. Он совершил грех, который нельзя простить.

Вперив в нее глаза, Томас твердо сказал:

– Это не то, что ты думаешь. Клянусь Богом.

Аннализа стиснула зубы, изучая его лицо в поисках доказательства, что он снова лжет. Она заметила у него под глазом едва заметный шрам, который был еще на Гавайях, и вспомнила, как сильно его тогда любила. Что значит – это не то, что она думает? Поцелуй есть поцелуй. Разве не так?

Томас стиснул руки в замок и посмотрел ей в глаза.

– Наш взвод какое-то время сопровождал журналист по имени Джимми. Он был влюблен в эту девушку. Тьен работала в ресторане при Лонг-Бинх-Пост – базе, к которой я долго был приписан. Джимми уговорил девушку посидеть с нами и стал ее фотографировать. Она сидела рядом со мной. И тут обернулась, и поцеловала меня, чтобы заставить его ревновать. Клянусь богом, это было не всерьез.

Аннализа не могла позволить ему вывернуться так просто. Ее отец сочинял похожие истории, и мама всегда на них покупалась.

– Ах вот оно что. – Удивительно, что спустя столько времени эта история до сих пор так сильно выводила ее из себя. – То есть ты послал фотографию родителям и написал: «Я тут поцеловался с одной случайной девушкой – пусть это фото пока побудет у вас»?

Томас так сильно замотал головой, что казалось, она того и гляди отвалится.

– Нет. Джимми предложил прислать мне и другим ребятам свои фотографии на память о том, как он три недели с нами мотался, понимаешь? Я дал ему наш адрес в Давенпорте.

Аннализа все еще сомневалась, но, похоже, у него на все был приготовлен ответ. Он обдумывал эту ложь много лет? Или сочинял на ходу? Или она совершила ошибку? Раньше Томас больше всех на свете заслуживал ее любви и доверия. Он никогда ей не лгал. Под напором вопросов Аннализа начинала верить, что он был совершенно честен, и это она натворила бед.