Сестра играет со мной, угрожая его возвращением. Мне все равно. Я не желаю поддаваться давлению и оставаться в этом доме, полном ненависти и тайн. Отец лишит меня всякой поддержки, но у меня есть немного собственных денег из трастового фонда, оставленного матерью. Не так много по меркам отца, но достаточно для легкой жизни практически любого другого человека.

Решено, я уеду отсюда. Только пока не определилась с местом. Еще не так давно меня манила Калифорния, но тогда мы были вместе. Теперь мысль о Калифорнии просто невыносима. Я должна ненавидеть тебя. И действительно, ненавижу. Но меня все равно волнуют вопросы, где ты, что делаешь и думаешь ли когда-нибудь обо мне. Ты не стоишь моих слез, но мне по-прежнему не все равно. Ты прекрасно это знал, когда уходил.

Война началась всерьез. Пока только Япония, но это лишь вопрос времени – вскоре Рузвельт выступит с заявлением и объявит войну Германии. Я вспоминаю о твоих пламенных речах про нашу моральную ответственность, про то, что мы должны присоединиться к европейцам в их борьбе против нацистов. Ты был прав во всем, но я не могу не думать об ужасах войны – кровь, смерть и запекшиеся раны, – среди которых ты записываешь все происходящее ради истории.