Сломанная дверь, пуля в грудь и скорая помощь… Можно сказать, что наш «Приезжай, познакомься с моей семьей» не прошел так уж плохо.

Через пару часов, когда нас наконец-то пропускают, мистер Питер подключён к аппаратам, лежит в постели с кислородной маской. Колетт держится на почтительном расстоянии, с потерянным взглядом.

Папа стучит по дверному косяку, слегка постукивая костяшками пальцев, и первым входит в палату. Мы следуем за ним. Потому что мы, Мюррей-Веласкес, всегда идём толпой. Хотя все же Постре оставили в машине.

— Как он? — интересуется наш патриарх.

— Нормально, спасибо. Врачи говорят, что без проблем восстановится. Это был просто нервный срыв. — Глаза Колетт скользят по каждому морщинистому изгибу лица её отца. Она тяжело вздыхает и говорит себе под нос: — Он так стар…

Потом она вспоминает о нашем присутствии и оборачивается к нам.

— А ты? — спрашивает она моего брата.

Доме поднимает большой палец.

— Всё в порядке.

За исключением того, что ему привиделся интимный сон с участием его младшего брата, который мы больше никогда не будем вспоминать. Никогда.

Мама остаётся топтаться у двери, барабаня пальцами по бедру от нервозности, так что я прохожу вперед. В комнате становится тихо, и все взгляды устремляются на нас. Я сглатываю, немного смущённый, и подхожу к Колетт.

— Цветы? — Она смотрит на букет с забавной улыбкой.

— Знаешь, чтобы не умер. Мои цветы — это точно.

Колетт смеётся, и я, наконец, добираюсь до неё, чтобы прижать её к себе. Слышу, как мама затаила дыхание. Но когда Колетт обнимает меня в ответ, я кладу подбородок на её голову, закрываю глаза, и всё, что происходит за пределами этого момента, исчезает.

Целую её в волосы, пытаясь передать поддержку и заботу.

— Я не знала, что твой отец жив.

— Я тоже не была уверена. С тех пор, как я его в последний раз видела, прошло много времени. Я думала, что это очевидно: это же родной город мамы. Думаю, что, хотя я и пряталась, он всё равно надеялся, что когда-нибудь я его найду. Что не буду…

— Я думал, ты намного старше, если честно. Пару веков как минимум. Надо бы тебе крем для лица сменить, а то этот не помогает.

Мне удаётся её рассмешить.

— Да, это… — вмешивается Доме, откашливаясь, и мы оба отстраняемся друг от друга. — Когда ты родилась?