— Убей их всех. По одному. — Улыбается. — Как ты поступила со своими друзьями. С твоими товарищами. Те, кто был с тобой… — Её улыбка становится шире и острее. — Помню того парня…, он не смог противостоять тебе. Он умолял тебя на коленях вспомнить, кто ты есть… Но ты никогда его не любила, да, Колетт? Ты только хотела быть дочерью своего отца, а я забрала это у тебя. Думаю, когда-то у меня тоже был отец. Но я уже не помню.

Она смеётся и топает ногами по полу.

— Убей их! Убей их!

Доме достаёт пистолет, прицеливается, и пуля пронзает лоб Джекки. Голова Джекки откидывается назад, шея принимает ненормальный угол. Она хватает себя за голову и снова возвращает её в исходное положение. Из чёрной дыры в её лбу не выходит ни крови, ни жизни. Там только смерть.

Она шипит, её клыки и когти выскакивают наружу. Лицо — это адская маска, которая впервые отражает, насколько стара она, чудовище, которое живёт в этом маленьком теле.

Но ей не нужно сражаться.

— Не давай им меня повредить, Виктория! — требует она. — Защити меня!

Доме снова наводит оружие, и Колетт появляется перед ним, использовав своё тело как щит. Мой брат сжимает зубы и мотает головой, сомневаясь.

— Уйди, — просит он её.

— Не могу. — В напряжении её лба и жёсткости челюсти слышится её внутренняя борьба.

Доме перезаряжает оружие, Колетт кивает, и мой брат отвечает тем же жестом, соглашаясь. Потому что он тоже молил, лежа на полу, чтобы ему отрезали руку, прежде чем он стал чудовищем, которым ненавидел бы себя. Потому что он понимает молчаливую просьбу Колетт:

Убить девочку. Сначала обезвредить её. Попрощаться с обеими. Не позволить ей стать тем чудовищем, которым она бы ненавидела стать.

Он делает вид, что снова собирается выстрелить, и Колетт вытягивает вперёд своё тело, чтобы снова стать щитом. Тогда он наклоняется, поворачивается и сбивает её с ног ударом по ногам. Используя её падение, он пытается выстрелить в Джекки. Но девочка исчезает и появляется через полметра. Пуля летит мимо. Её звук отдается эхом.

— Виктория! — рычит он. — Сделай это лучше!

Прежде чем он успевает снова прицелиться, Колетт хватает его и сбивает с ног. Они борются, и мои родители, вооружённые тем, что осталось от их запасных оружий, вступают в бой.

— Уничтожь их, уничтожь их. — Джекки смеётся презрительно и яростно одновременно, разрывая игрушечного медведя когтями, наслаждаясь, вынимая его набивку. — Пусть от них ничего не останется.

Пока Доме и мама сражаются с Колетт в бою, который не имеет ничего общего с дружбой, папа пытается обездвижить девочку, вызывая теллурические линии, и одновременно разворачивает топор, целясь в её шею.