– Зачем тебе столько молока?

– Похоже, это единственное, что теперь усваивает мой желудок.

Мистер Салливан озабоченно нахмурился:

– А ты обращалась к доктору Картеру?

– Мне уже нет надобности его беспокоить. Все самое худшее уже позади. – Что на самом деле было, естественно, несусветной ложью.

– Пожалуй, я смог бы продать пару-тройку таких банок, – молвил мистер Салливан.

– Только шериф Бойд об этом не в курсе, так что я бы была поосторожнее.

– Ну, я знаю, как обойти шерифа Бойда.

С улыбкой Сэйди поставила и оставшиеся банки на прилавок.

– Я прикинула, что мне за это полагается семь или восемь банок молока и сиропа.

Мистер Салливан убрал самогон за стойку и снова уставился на Сэйди, только уже без обычной своей хмурости. Напротив, лицо его немного даже смягчилось.

– Есть какие весточки от братьев? – спросил он.

– Джонни пишет очень часто. А от Дэнни пришло лишь одно письмо, где он сообщил, что попал в Италию. Но больше ничего о нем не известно.

– Война – скверная штука, – буркнул он скорее даже самому себе.

– Да, сэр.

Чтобы упаковать ее покупки, много времени не потребовалось. Поблагодарив мистера Салливана, Сэйди вышла из магазина. Когда она переходила улицу, солнечный свет внезапно отразился от блестящей крыши черного «Понтиака». Внутри у Сэйди все сжалось, и какое-то мгновение она не шевелясь глядела на эту машину. На нее разом нахлынули воспоминания из прошлой весны, и в какой-то момент ей показалось, что от слабости ее сейчас стошнит.

Передняя дверца открылась, и из машины вышел Малкольм Картер. С таким же невинным и розовощеким лицом, как у Микки Руни, он поправил на макушке шляпу и двинулся ей навстречу. В то мгновение, как их взгляды пересеклись, Малкольм сперва застыл. Глаза его прищурились, и наконец он ухмыльнулся:

– А я тебя сразу и не узнал.

Сэйди покрепче сжала в руках коробку с консервами.

– А я вот сразу же узнала твою машину.