– Что мне теперь делать? Будь здесь Джонни или Дэнни, они бы знали, как мне поступить.

– Сейчас они ничем не помогут. Ты покалечила, а может, даже и убила одного из Картеров, и в этом округе тебе лучше больше не показываться. Они сделают все, чтобы остаток дней ты провела в тюрьме.

Поспешив на кухню, мать открыла шкафчик, пошарила там в глубине и вытащила наконец красно-бело-синюю жестяную коробку из-под табака. Сдернув крышку, она достала несколько однодолларовых купюр:

– Возьми вот это, садись в грузовик и гони отсюда, не останавливаясь, до самого Шарлоттсвилля.

– Я не возьму у тебя деньги.

Мать вложила купюры ей в руку и сжала пальцы Сэйди в плотный кулак.

– Возьмешь.

– А как же ребенок?

– Девочка останется со мной. Глядишь, когда-то настанет день, когда ты сможешь ее к себе забрать. Но сейчас ты никуда не убежишь с орущим на руках младенцем.

Снаружи послышался отдаленный рокот мотора, и мать встревоженно подбежала к окну.

– Кто бы там ни был, но он поднимается к нам в гору. Сейчас же беги! И даже не думай собирать одежду!

– Мама, мне страшно!

Мать крепко прижала ее к себе.

– Беги!

Всю свою жизнь Сэйди только и мечтала однажды покинуть Блюстоун. Но никогда даже представить не могла, что ее будут гнать отсюда, точно взбесившуюся псину.

– Шериф все равно меня найдет.

Мать торопливо вывела ее на задний двор, к грузовику.

– Не найдет, если ты сейчас же умчишься, сядешь в поезд и уедешь настолько далеко, насколько хватит денег.

– Я не могу взять эти деньги. Это все, что тебе удалось подзаработать.

– Можешь. И возьмешь. – Мать еще раз крепко ее обняла. – Я люблю тебя, моя девочка.