— Больше, — умоляю без дыхания в голосе.
Он поддается моей просьбе, стягивая тонкий шелк с моих бедер, с ног, и бросает белье на пол. Потом задирает мою юбку выше и проводит пальцем прямо по моему лону, раздвигая складки. Мои ресницы дрожат, глаза смыкаются, и с губ срывается тихий стон.
— Ты жаждешь моих прикосновений, не так ли? — шепчет Уильям. Свободной рукой он придерживает мое колено, мягко разводя ноги шире. — Как долго ты этого жаждала?
— Какое-то время.
Его большой палец скользит вверх по моим складкам, затем начинает мучительно медленно водить по клитору кругами. Волна удовольствия пронзает меня, и я двигаю бедрами, вымаливая более глубокого прикосновения. Он замирает. Его голос становится ниже, насмешливее:
— «Какое-то время» — это сколько?
Он нарочно мучает меня, когда все, чего я хочу, — это больше его. Всего его. Я хочу, чтобы он оказался сверху. Внутри. А он все еще стоит между моих ног у края стола, полностью одетый, в то время как я наполовину в одежде, и только самые уязвимые места — грудь и лоно — обнажены. Его ладонь по-прежнему не двигается, даже когда я трусь о его пальцы. Я открываю глаза, чтобы бросить на него сердитый взгляд, и вижу улыбку на его лице.
— Уильям, пожалуйста, — выдавливаю я сквозь зубы.
— Ну, раз ты так вежливо попросила… — он делает шаг ближе, наклоняется надо мной и опускает голову между моих ног.
Я ахаю, когда он проводит языком по моим складкам в медленном, тягучем движении. Каждая нервная клеточка в центре тела загорается, и он только раздувает этот огонь каждым прикосновением губ, каждым движением языка. Его пальцы работают вместе с ним — раздвигают меня, наполняют, выманивая стоны и всхлипы, о существовании которых я и не подозревала. Разряд нарастает все сильнее, я зарываюсь пальцами в его волосы, двигаю бедрами навстречу его рту. Бедра дрожат в предвкушении оргазма…
И он отстраняется. Медленно, нарочно вытаскивая из меня пальцы, поднимаясь вверх.
— Что ты делаешь? — мой голос срывается на жалобный всхлип, дыхание рваное. Все мое тело вибрирует на грани освобождения, которое было так близко.
Он отходит назад, и я поднимаюсь на предплечья, чтобы не спускать с него глаз. Уголок его влажных губ чуть поднимается, пока он расстегивает уже ослабленный шейный платок, потом верхние пуговицы жилета и рубашки.
— Кажется, я обещал тебе мучения.
Я моргаю сквозь туман возбуждения, пока в голове не отзываются его слова, которые он прошептал в коридоре у моей комнаты в общежитии: