— Вы сами не понимаете, о чем просите, — говорит он. — Куда вы направитесь потом?

— Я знаю подходящие места, — говорит она. — И людей. Прошу вас, дотторе.

От вида кружащихся стен Гривано становится дурно, и он закрывает глаза. Делает глубокий вдох. И мысленно смеется. В этот момент ему нетрудно представить себя плодом фантазии этой девушки, воплощением в жизнь ее сна. Тенью, созданной на стене игрой маленьких рук в луче от неведомого источника света.

— Дотторе, вам опять нехорошо? — спрашивает она.

— Ваше новое имя, — говорит Гривано. — Вы уже придумали себе новое имя?

— Нет. Но я это сделаю, когда будет нужно.

Гривано открывает глаза.

— Это так волнующе, не правда ли? — говорит он. — Сама мысль о том, чтобы отбросить свое прежнее имя и начать все заново. Но к таким вещам нельзя относиться легкомысленно. А не то однажды останетесь совсем без имени.

— Перрина, — слышится голос монахини, — время вышло. Проводи нашего гостя до двери.

Перрина встает и, взяв Гривано за запястье, осторожно тянет его из кресла, каковая помощь оказывается очень кстати.

— Я не успел рассказать о вашем брате, — говорит он.

— У меня еще много вопросов. Но вы ведь скоро вновь меня навестите, верно?

— Его очень любили все, кто его знал, — говорит Гривано. — До последнего момента своей жизни он поддерживал в нас боевой дух. По сей день я считаю его образцом благородства и мужества.

По лицу Перрины пробегает тень; взгляд опускается долу. Затем она берет Гривано под руку и направляет в сторону выхода.

— Мне рассказывали, — говорит она, — что в детстве Габриель был очень замкнутым и склонным к меланхолии. И что характер его изменился к лучшему во многом благодаря дружбе с вами.

В голосе ее слышна неуверенность — и готовность быть разубежденной. Это действует на него отрезвляюще, как пакет со снегом, приложенный к шее.

— Должен признаться, годы борьбы и страданий сказались на моем собственном темпераменте. Сейчас я почти ничего не помню из той беззаботной юности, которую вы описали. Но если я действительно как-то облегчил краткий, но яркий жизненный путь вашего брата, это для меня большая честь.

Она улыбается под вуалью. Тянет его вперед. Взгляд ее устремлен в каменный пол. Монахиня следует за ними по пятам.

Перрина украдкой сжимает его локоть.

— Вы мне поможете? — шепчет она.