Воин Серега Минаев заерзал, втираясь в каменную плиту ниши. Склонил тяжелую голову с широким бочковатым лбом и с вывертом взглянул на Рафинада. Тот возвращался к нише, но уже один.

— Обещал через час вернуться домой, — мрачно сообщил Рафинад и развел руками, мол, что делать — мать есть мать.

Домой Рафинад вернулся через двое суток.

Глава седьмая ПОСЛЕДНИЙ ШЛАГБАУМ

Глава седьмая

ПОСЛЕДНИЙ ШЛАГБАУМ

Ночь черной паклей обложила немытые стекла, отчего переплеты рамы окна светлели, казались тонкими, ненадежными.

Егор Краюхин провел пальцем по щербатому дереву. Краска стручками посыпалась на подоконник. Выдавить раму ничего не стоило…

Дурные мысли владели отставным сержантом милиции, особенно когда наступала ночь. Страх превратил его сердце в тряпку, сводил спазмами живот.

Началось с того, что соседка — старушенция Агафья Львовна — явилась домой и, не здороваясь с Краюхиным, прошла в свою комнатенку и затихла. Недоброе охватило Краюхина, такого век не бывало. Помыкавшись по квартире, Краюхин постучал бабке, спросил, не заболела ли, может, в аптеку сбегать? И тут случилось и вовсе невероятное — старушка прокричала, чтобы он, «фараон проклятый», убирался с ее глаз, что видеть она его не может, как земля еще держит таких негодяев! А назавтра, вернувшись домой, Краюхин увидел у порога своей комнаты трамвайную электропечь, ту самую, что он доставил ей в подарок кости греть зимой. И как старушенция выволокла эту бандуру, непонятно. Видно, особая ненависть придала ей силы. Краюхин поднял скандал. Соседка тут и раскололась. Она кричала, что Егор, сукин сын, подвел ее племянника под самоубийство, хорошо, врачи спасли парня. Что все вытрясли из него Егоровы дружки-приятели, что она бы заявила куда следует, да племянник наказал молчать. Но ничего, Бог все видит, Бог отомстит Егорке и его дружкам, «попомнишь, фараон». Так и сказала старая…

Словом, жил Егор Краюхин в своей квартире, как во вражьем стане. И все бы ничего, да вот две недели, как не звонил ему Халдей, Ангелов порученец. Никаких заданий не давал, не беспокоил. Егор как-то не выдержал, сам позвонил, справился о житье-бытье, Халдей что-то промямлил, скомкал разговор. Звонил Егор и Парамоше, старому своему дружку, бывшему проводнику, приятелю Вероники. Интересовался гонораром. Была договоренность, что Парамоша ему передаст деньги за услугу, за то, что указал чеченам место, где прятался от них Женька Нефедов. Но Парамоша шел на разговор неохотно, говорил, что, пока терпила сполна должок не уплатит чеченам, неясно, сколько Егору отвалится за наводку. Уже тогда недоброе предчувствие охватило Егора — где-то что-то сбоило…