«Все люди как люди, а я поповна!»

Забывалась в мечтах и видела себя не поповной, а обыкновенной девочкой, дочерью Грицка Синицы или тетки Гафии. Видела себя на сельской площади в пионерской шеренге, в белой кофточке с красным галстуком. Светит солнце, праздник, красные знамена, улыбающиеся лица, музыка. К ним подходит Трофим Бондарь, комсомольский секретарь, в красной рубашке и поднимает в пионерском салюте руку.

— Юные пионеры! К борьбе за дело великого Ленина будьте готовы!

— Всегда го-то-вы! — звонко и весело вместе со всеми восклицает Ева и, будто очнувшись ото сна, глубоко и печально вздыхает: «Эх, поповна ты, поповна! Стыдно людям в глаза смотреть. И как дальше жить с таким клеймом?!» Ну, да ей еще не так, она девчонка. Она только в третий перешла. А вот Адам… Совсем уже взрослый, в седьмом учится. Ему бы в комсомол пора вступать. А с какими глазами он туда обратится! И что ему делать, куда податься, когда семилетку закончит? Попович!

И еще… Ей хотелось знать: что обо всем этом отец думает? Но как же она осмелится спросить его о таком? Ведь он хоть и молчит, но, когда Адам встает из-за стола и уходит, не перекрестив лоб, сразу бледнеет. Для него это острый нож в сердце. Где уж тут до разговоров. Ева видит, как отцу тяжело, как переживает он из-за них, детей, потому что любит обоих. «Мне что. Мне ничего не нужно. Вами на свете держусь…» И все чаще часами простаивает в темноте на коленях перед зажженной лампадкой. Горячий шепот его молитв Еве слышался даже сквозь крепкий детский сон.

Напряжение в их семье нагнеталось все больше, атмосфера становилась накаленнее, — упорная, молчаливая война между отцом и детьми разгоралась сильнее и сильнее, загоняя всех в тупик.

Адам давно, еще в пятом классе, перестал читать на ночь «Отче наш» и крестить лоб, церковь десятой дорогой обходил, а к праздничным приношениям верующих — на пасху, рождественские и храмовые праздники — и пальцем не прикасался. Не шло это в горло и маленькой Еве. Глядя на брата, она тоже норовила выскочить из-за стола, не перекрестив лба, и поскорее улизнуть в избу-читальню.

Отец видит это и молчит. Иногда за весь день ни единого слова не проронит. Лишь бледнеет или — что еще страшнее — до черноты темнеет его лицо. И все шепчет и шепчет свои горячие молитвы, стоя на коленях перед иконами с зажженной лампадкой. И о чем только он думает, шепча эти молитвы?

Адам нервничал с каждым днем все больше, бросаясь из одной крайности в другую.

Он оканчивает седьмой класс, вскоре получит документы о неполном среднем образовании. А что делать дальше? За что уцепиться? В мае начнутся выпускные экзамены. Ева перейдет в четвертый.