В коммуне ему пообещали предоставить в двухкомнатном, стандартного типа домике отдельную комнатку с кухонькой и даже принять потом, если все пойдет хорошо, в члены коммуны. А пока он будет жить на правах привлеченного к новому делу специалиста, получать жизненно необходимый минимум, как и все коммунары.

Примерно в середине июня Ева с Адамом проводили отца в Скальное, на инкубаторные курсы, и впервые в жизни остались одни. Присматривали за огородом, окучивали картошку, пололи свеклу, подсолнухи, кормили кур, поднимали на своем бело-рыжем в супряге с соседом Оверченко землю на пар, скосили и сложили в «пятки» три четвертушки колосистого жита. Каждую субботу Адам, жалея свою состарившуюся клячу, с самого утра отправлялся пешком за тридцать километров в Скальное, относил отцу на неделю харчи, а по воскресеньям, как и раньше, пропадал в избе-читальне на очередных репетициях, спевках, кинокартинах, а то и спектаклях, в которых неизменно принимал участие. И еще, мечтая осенью поступить в Старгородский садовый техникум, каждую свободную минуту листал учебники и полученные в городской библиотеке книги по ботанике, готовясь к экзаменам.

На всей этой идиллии проступило одно лишь пятнышко: оказалось, что в коммуне действует лишь начальная школа-четырехлетка и все, кто хочет учиться дальше, должны ехать в соседние райцентры — в Подлесное, Скальное, Терногородку или Новые Байраки, кому как удобнее. Коммуна, конечно, как-то там помогает, обеспечивая кого транспортом, кого интернатом и каким-то минимумом харчей. Получалось так, что Ева будет жить в коммуне вместе с отцом и учиться в школе один лишь год — в четвертом классе. А уж потом, хочешь не хочешь, снова нужно искать какой-то выход из положения.

Однако неожиданно повезло и в этом. В одно из июльских воскресений явилась к ним бабушка Векла с тем, чтобы как-то определиться со своей старенькой хатой и огородом и садом при ней: сдать кому-то в новую аренду или же продать. И, случайно узнав об их трудностях со школой, охотно предложила свои услуги, потому что, оказывается, ее дочь Зинка с зятем Пилипом завербовались на Днепрогэс и она, Векла, осталась одна-одинешенька в Терногородке в их новой, построенной из крепкого самана хате. Скучно будет ей одной, так почему бы и не взять бывшую поповну к себе? Жили бы себе зимой вместе, развлекая друг друга. Евка училась бы… На весну и лето к отцу в коммуну, а на зиму снова к ней в Терногородку, в школу.

На том и сошлись.

И Ева в том же году оказалась в четвертом классе Терногородской семилетней трудовой школы.