— «Она была хороша собой, хотя наружность ее принадлежала к тем, которые не ослепляют с первого взгляда, но тем больше нравятся, чем больше в них всматриваешься».

— «Она была хороша собой, хотя наружность ее принадлежала к тем, которые не ослепляют с первого взгляда, но тем больше нравятся, чем больше в них всматриваешься».

В этой книге рассказывалось о генеральской дочери Софье не так, как в тех книгах, которые они раньше читали.

Позднее Ева поняла, что это был не рассказ о Софье Перовской, а скорее размышления о ней.

«Она была очень смешлива и смеялась с таким увлечением, с такой беззаветной и неудержимой веселостью, что в эти минуты ее можно было принять за пятнадцатилетнюю девочку-хохотушку… Подобно всем женщинам своего поколения, Перовская начала с простого желания учиться…»

«Она была очень смешлива и смеялась с таким увлечением, с такой беззаветной и неудержимой веселостью, что в эти минуты ее можно было принять за пятнадцатилетнюю девочку-хохотушку… Подобно всем женщинам своего поколения, Перовская начала с простого желания учиться…»

В прочитанном Еве не все было понятно. Однако было в этих словах что-то такое непостижимое, таинственно-глубокое и привлекательное.

Андрей читал около часа, но все слушали его как зачарованные. Заканчивался очерк последним, предсмертным письмом Софьи к любимой матери… А когда Андрей умолк, никто не пошевельнулся, никто и словом не отозвался. Глаза у ребят влажно блестели. Она, Ева, первой глубоко перевела дыхание и, чтобы не расплакаться, до боли закусила нижнюю губу.

«Я о своей участи нисколько не горюю, совершенно спокойно встречаю ее, так как давно ждала и ожидала, что рано или поздно, а так будет… И, право же, милая моя мамуля, она вовсе не такая мрачная… Так будет… Твоя Соня…»

«Я о своей участи нисколько не горюю, совершенно спокойно встречаю ее, так как давно ждала и ожидала, что рано или поздно, а так будет… И, право же, милая моя мамуля, она вовсе не такая мрачная… Так будет… Твоя Соня…»

— Эту книжку написал писатель-революционер, — сказал Андрей. — Он был другом и сподвижником Софьи Перовской. И, кстати, — уже совсем оглушил их, — он наш земляк, из нашего уезда. Книга его называется «Подпольная Россия», в ней рассказывается о революционерах-народниках прошлого столетия, которых за их революционный героизм и непримиримость к царскому произволу очень уважал Владимир Ильич Ленин. Брат его Александр тоже принадлежал к революционным народникам и тоже, как и Софья Перовская, был казнен… Но мы еще к этому вернемся, как и к многому другому, на собраниях и беседах вашего пионерского отряда. А сейчас я вам еще кое-что расскажу о Софье Перовской.