Таких ярко-зеленых елей, высоких и могучих сосен, густых, празднично чистых березовых рощ Андрей не видел отродясь. Даже не представлял себе, что где-то существует еще и такая сурово-величественная, торжественно-завороженная и таинственная лесная краса…

В этих глухих борах, полных тишины и покоя, среди ослепительно сверкающих снегов душа полнилась легкой печалью, тихой задумчивостью, человека влекло к воспоминаниям, к небудничным и высоким размышлениям. С каждым днем и каждым лыжным походом чувствовал себя Андрей все бодрее, сильнее, уверенней, все властнее, крепче начинало тянуть его к работе, к людям, к повседневным хлопотам и борьбе, в кипящий водоворот жизни. И там, среди этих боров, ему, юному парню, который уже успел испытать в жизни так много, дано было по-настоящему сосредоточиться, глубже задуматься над тем неохватным, бурным и непостижимым, что люди называют одним-единственным словом — жизнь…

Еще некоторое время из-за синих лесных глубин чудились такие знакомые и такие загадочно-таинственные девичьи глаза.

Самым красивым местом в окружающих санаторий лесах была большая березовая роща. Раскинулась она на изгибе самого длинного, двадцатипятикилометрового маршрута. Добрался до нее Андрей лишь в последнюю неделю своего пребывания в санатории, достаточно накопив уже и сил, и бодрости для такой дальней и длительной прогулки. Добрался, увидел белое, в серебре, зачарованное чудо, остановился и долго-долго стоял молча посреди сказочного безмолвия, чувствуя себя так, как чувствует, очевидно, верующий магометанин, впервые попав в свою святую Мекку… Видеть этот серебряный бор, встречаться с ним наедине каждый день стало с этого первого раза настоятельной душевной потребностью. И каждая встреча с ним, не утрачивая со временем ни капельки душевного восторга, рожденного первым видением ослепительно белых стволов, нетронуто чистых снегов и серебристо-синих, чеканных кружев инея, была для Андрея праздником. Выходя из густого темного ельника в это белое, праздничное сияние берез, Андрей невольно замедлял ход, стараясь как можно дольше растягивать эту встречу. Шел медленно, затаив дыхание, как будто боясь кого-то или что-то вспугнуть. Все эти окружающие его белокорые красавицы и на самом деле казались ему заколдованными живыми существами, русалочками, или просто притворяющимися такими лишь на одно мгновение, пока пройдет своей дорогой этот чужой юноша.

А потом, в один из дней, видимо уже попривыкнув к нему или просто забывшись, они и в самом деле ожили.

День тот был морозным и солнечным.