Ирма давно уже знает кое-что из торгового и частного права: семья часто по вечерам читает книги по юриспруденции.

— Не пойму, что здесь такого трудного, — говорит иногда отец. — Ведь все ясно, надо только подумать немного.

— Полно, полно, отец, — защищает мать зятя. — Если бы надо было учить наизусть, ты бы тоже запутался.

11

На второй свой экзамен Бела уходит спокойнее. Утром он выпивает кофе и съедает яйцо — чтобы голос был лучше. И улыбается до последней минуты.

Улыбается он и когда приходит обратно.

— Еще год, — весело говорит он.

— Что?

— То, что слышали.

— Но это невероятно.

— И тем не менее, — добавляет он естественным тоном. — Еще целый год.

12

На сей раз обед проходит в подавленном, ледяном настроении.

Позвякивают тарелки, приборы; все молчат: можно подумать, в соседней комнате лежит покойник. Ирма сидит, как всегда, рядом с Белой, подкладывая куски повкуснее, и вообще держится с ним подчеркнуто нежно, как будущая жена, готовая разделить с мужем все, даже стыд. Отец тяжко вздыхает и отодвигает еду, мать время от времени уходит в соседнюю комнату, чтобы вытереть слезы.

13

После обеда Бела исчезает куда-то. И тут в семье происходит бурная сцена.

Отец, заложив руки за спину, ходит по комнате взад и вперед и каждые пять минут, проглатывая концы слов, что-нибудь произносит — скорее самому себе, чем другим.

— Непостижимо, — с досадой говорит он. — Непостижимо: уж коли ты так трудно соображаешь, почему бы тебе не выбрать другую профессию?

Мать:

— Ведь Бела такой прилежный: встает в пять часов и даже в кафе не ходит, как другие юристы.